|
Продолжение. Начало – здесь
Доктор искусствоведения, насельница Свято-Богородицкого Леснинского монастыря в Провемоне (Франция) монахиня Евфросиния (Молчанова), которая приложила немало труда к организации форума, выступила с докладом "Катакомбная Церковь в восприятии Русской Зарубежной Церкви". Напомнив достаточно хорошо известный факт – что в 1960-80-е гг. многие священники и верные ИПЦ в России поминали в качестве своего епископа святого Митрополита Филарета (Вознесенского), первоиерарха РПЦЗ, - м. Евфросиния констатировала: "ИПЦ и РПЦЗ исповедовали одну и ту же веру", частью которой была анафема на большевиков, провозглашенная святым Патриархом Тихоном в 1918 г. Обе Церкви признавали всех законных преемников Патриарха Тихона – в частности, Местоблюстителя патриаршего престола Митрополита Крутицкого Петра (Полянского), - было прервано общение лишь с самочинным, неканоничным Синодом митрополита Сергия (Страгородского), и также обеими Церквами сразу.
В декабре 1937 года, сообщила докладчица, Архиерейский Собор РПЦЗ, получив достоверное известие о расстреле Митрополита Петра, постановил считать Местоблюстителем митрополита Казанского Кирилла (Смирнова), не зная наверняка, что он тоже расстрелян. Впрочем, в соборном постановлении оговаривалось, что имя митрополита Кирилла не должно возноситься открыто (то есть его не поминали в РПЦЗ на ектениях или возгласах священника, а только на проскомидии и в тайных молитвах).
В конце 1950-х годов в периодической печати и книгах РПЦЗ оформился целый жанр, весьма популярный в церковном народе, - романы и повести о катакомбной жизни в России. "Быть свободным голосом Русской Церкви – так понимала свою роль РПЦЗ после Второй мировой войны", - подытожила монахиня Евфросиния.
Далее заседания конференции проходили по секциям: "Антирелигиозная политика в СССР. Советские репрессивные органы против Церкви и церковного подполья"; "Православная духовная оппозиция тоталитарному режиму в СССР: зарождение и становление Истинно-Православной Церкви"; "Тоталитарная власть в борьбе с христианством. Религиозное и гражданское сопротивление в СССР"; "Истинно-Православная Церковь: православное сопротивление советскому тоталитаризму"; "Церковное подполье в СССР: архивные документы, историография"; "Церковное диссидентство в СССР. Опыт религиозного сопротивления"; "О власти церковной, светской и советской. Богословская и экклесиологическая полемика внутри катакомбного движения". Несмотря на то, что организаторы объединили часть секций, обозреть все прозвучавшие на них доклады в этом репортаже не удастся. Со временем они будут опубликованы в специальном сборнике.
К сожалению, не все заявленные участники конференции смогли до нее добраться – в том числе, и по не зависящим от них причинам. Например, преподавателя Минской духовной академии РПЦ МП, широко известного благодаря сайту "Анти-раскол" Александра Слесарева, не пустило в Чернигов священноначалие. Не приехал также знаменитый церковный историк из Великобритании, изучивший "методом погружения" едва ли не все ныне существующие русские и греческие истинно-православные юрисдикции, Владимир Мосс.
Заседание секции, посвященной зарождению и становлению ИПЦ, открыл профессор Черноморского государственного университета имени Петра Могилы (Николаев, Украина) Александр Тригуб. Он вкратце рассказал о трех следственных делах 1930-х гг. против катакомбных общин, хранящихся в архиве Николаевской области, и представил свою книгу. Преподаватель Полтавского национального педагогического университета имени В.Г. Короленко, кандидат исторических наук Людмила Бабенко озаглавила свой доклад так: "Спецоперации советских органов госбезопасности по ликвидации церковно-религиозного подполья в 1930-х – начале 1950-х годов", то есть в эпоху сталинской диктатуры. Благодаря открытой архивной политике украинских властей, радикально отличающейся от тотального засекречивания всего и вся в России, исследователям доступны многие дела, не предназначавшиеся в принципе для публикации, отметила Людмила Бабенко. В частности, в украинские архивы попали многочисленные циркуляры и распоряжения московских структур, в том числе НКВД и МГБ. Одно из таких дел, которое изучала докладчица, посвящено "секте краснодраконовцев" (название происходит от того, что члены этой катакомбной общины, как, впрочем, и всех остальных, считали советскую власть красным драконом); в рамках этого дела было арестовано 1 608 человек.
После Второй мировой войны, продолжала Людмила Бабенко, у чекистов появился дополнительный "козырь" - обвинения истинно-православных в сотрудничестве с оккупантами, что подразумевало более жестокое наказание, чем "простая" антисоветская деятельность. Пик подобных обвинений приходится в Украине на 1944-48 гг. Как считает докладчица, власти принимали общины ИПЦ за "секты" из-за усиления их самоизоляции от общества: члены таких общин отказывались от советских паспортов и других документов, от денег, от работы на советских предприятиях и в колхозах, не пускали своих детей в советские школы. Однако Людмила Бабенко считает некорректным и недопустимым употребление слова "секта" в отношении катакомбных истинно-православных христиан.
Профессор Киевского национального экономического университета имени Вадима Гетьмана Тимур Кальченко посвятил свой доклад церковной оппозиции в Киеве. Ее духовным вождем докладчик считает архимандрита Спиридона (Кислякова), создававшего подпольные общины еще в начале 1920-х гг. Его преемником стал знаменитый священник Анатолий Жураковский. "Небольшой ренессанс", по словам профессора, ИПЦ пережила в Киеве в годы немецкой оккупации, когда особенно выделялись своей активностью священники Андрей Рымаренко и Леонтий Филиппович, номинально признававшие Сергия (Страгородского), но ушедшие вместе с немецкой армией на Запад и ставшие впоследствии иерархами РПЦЗ.
 Весьма известный в Украине почтенный историк Сергей Билокинь, работающий в Центре культурологических исследований Института истории Украины Национальной академии наук, рассказал о "неизвестных страницах жизни киевских иосифлян" в конце 1920-х гг. При изучении этой темы, по мнению ученого, на первый план выдвигается источниковедческая и терминологическая проблематика. В Украине, повторил он вслед за другими докладчиками, намного легче получить документы НКВД, МГБ и КГБ, чем в Москве, где вторые экземпляры тех же документов засекречены. Этим объясняется массовый интерес российских исследователей именно к украинским архивам. Сергей Билокинь также выступил против слова "оппозиция" в отношении истинно-православных христиан: в таком случае, отметил он, "получается, что в Церкви генеральная линия была сергианской". Ценным источником информации об ИПЦ в Киеве ученый считает воспоминания о. Сергия Сидорова о священнике Анатолии Жураковском, лидере киевских иосифлян. Перейдя к актуальной политической проблематике, Сергей Билокинь заявил: "Перед светской и религиозной властями в современной России стоит одна задача – сдерживать дальнейший распад России", причем большинство участников конференции согласилось, что в принципе такой распад неизбежен.
Итальянская гостья, преподаватель Университета Вале д'Аоста Симона Мерло назвала свой доклад так: "Архимандрит Спиридон (Кисляков) и опыт Братства Иисуса Сладчайшего в Киеве". По ее словам, все епископы, еще остававшиеся в Киеве к середине 1927 г., поддержали "декларацию" митрополита Сергия, поэтому церковное сопротивление в этом городе возглавили клирики и миряне. Докладчица вновь выделила роль о. Анатолия Жураковского как духовного руководителя ИПЦ в Киеве.
Доктор исторических наук из Одесского национального морского университета Николай Михайлуца рассказал о расправе советских спецслужб над одесской группой ИПЦ в 1935 г. Достаточно пространный рассказ об этих событиях вошел в 4-томный "Одесский мартиролог". Докладчик выделил также любопытную деталь: в годы Второй мировой войны, когда Одесса была оккупирована Румынией, в рядах румынской православной миссии на оккупированных территориях служило 150 священников, в том числе русские антисергиане.
 Весьма сосредоточенно слушала аудитория доклад научного сотрудника московского Научно-информационного и просветительского центра "Мемориал" Игоря Ильичева о подпольном монастыре епископа Сергия (Кудрявцева). Организация обители началась в 1936 г. в чувашском городе Шумерля, куда под видом родственников или по фальшивым паспортам съехалось несколько катакомбных монахов и монахинь. В нескольких домах разместились жилые помещения, трапезная и храм, причем молились члены общины по старому чину, считая себя единоверцами. В 1938 г. монастырю удалось приобрести в Шумерле еще один дом, а в подмосковной Малаховке в то же время стало действовать своего рода подворье обители, куда съезжались истинно-православные из Москвы и других регионов страны, чтобы исповедаться и причаститься. Во время Второй мировой войны численность монастыря в Шумерле резко возросла (с 40 до 60 человек), причем монашествующим помогал даже секретарь местного райисполкома. Тем не менее, в связи с началом послевоенных "зачисток", в 1945 г., обитель вын уждена была перебраться в Балахну и Семенов Нижегородской области. После войны, говоря о будущем России, епископ Сергий повторял: "Мы должны надеяться на те государства, где есть короли или императоры". Спасаясь от новых гонений, епископ и монастырь выехали сначала в Хвалынск, потом – в украинский Кременчуг. Оставшиеся же в Шумерле монахи были вскоре арестованы, в Чебоксарах над ними прошло два судебных процесса, после которых осужденные были высланы в далекие лагеря, где в большинстве своем и погибли. Епископ же Сергий с братией и сестрами продолжали менять местожительство, переехав из Кременчуга в Люботин, а затем, в 1949 г., в Новозыбков и Клинцы Брянской области, где можно было сравнительно легко "раствориться" в местной старообрядческой среде.
В Брянской области, продолжал Игорь Ильичев, епископ Сергий совершил в феврале 1952 г. две хиротонии; также он очень много ездил по стране, окормляя истинно-православных и постоянно ожидая ареста. Но арест произошел не во время поездок, а в Клинцах и Новозыбкове, 19 декабря 1952 г. 13 апреля 1953 г., вскоре после смерти Сталина, в Брянске состоялся суд над епископом Сергием и его общиной. Иерарх был сослан в Дубровлаг, где его отравили в Великую Субботу 1955 года. Судьба этого иерарха-мученика упоминается в книге "Отче Премилосердный…", где рассказывается в основном о другом катакомбном иерархе – Михаиле (Ершове) и его викарии, епископе Филарете (Русакове). Доклад завершился довольно оживленной полемикой между Игорем Ильичевым и известным диссидентом советских времен Александром Огородниковым, который, отбывая срок в 1970-80-е гг., встречал в лагерях катакомбных христиан, которые доказали ему неканоничность Михаила (Ершова).
Александр Солдатов,
"Портал-Credo.Ru"
(Продолжение следует) |
Версия для печати