Версия для печати

Катакомбный старец

Св. Серафим Харьковский

От редакции «Церковных Ведомостей»:

Святой старец Схииеромонах Серафим (Загоровский, 1872-1943) Харьковский происходил из старинного княжеского украинско-польско-литовского рода Сангушко-Загоровских. Будучи духовным сыном св. старца Анатолия (Потапова) Оптинского, он по его благословению принял на себя бремя старчества и прославился многочисленными подвигами и чудесами. Особую славу батюшка снискал как пламенный проповедник и миссионер. Служа в Харькове, старец Серафим (тогда еще о. Николай) был духовно близок с будущим Первосвятителем Русской Православной Зарубежной Церкви, а тогда правящим архиереем Харьковским – Архиепископом Антонием (Храповицким). Тогда же он впервые познакомился и с будущим Святителем Иоанном (Максимовичем) Шанхайским и Сан-Францисским. Вот как об этом вспоминает духовная дочь старца Серафима Харьковского монахиня Магдалина: «Владыка Иоанн тогда студентом был, и звали его Мишей… Когда Батюшка (о. Николай Загоровский, – прим. ред.) придёт, он скорее выбегает и берёт у него благословение идти на занятие, и вот отец Николай ему говорит: “Миша, ты Батюшку (имея в виду Антония Храповицкого) никак не пропускаешь. Обязательно ты, наверное, будешь архиереем и святым”...» Миша Максимович тогда в ответ улыбнулся и сказал: «Это вы, отец Николай, будете святым». «И вот, — продолжает м. Магдалина, — Владыка Иоанн — и архиерей, и святой… И наш Батюшка — тоже святой».

Будучи истинно-православным пастырем, после революции 1917 г. старец Серафим не принял новой богоборческой власти, почитая ее антихристовой. Поэтому, когда в 1927 г. в Русской Церкви произошло разделение и часть иерархов во главе с митр. Сергием (Страгородским) отпали от Истинного Православия, пойдя на соглашательство с богоборцами, старец Серафим категорически отверг их декларацию «о лояльности к советской власти», порвав молитвенное общение с сергианами. С этого времени он становится одним из столпов Истинно-Православной (Катакомбной) Церкви (ИПЦ). К его духовным советам прислушивались Св. Митрополит Иосиф (Петровых) Петроградский, Св. Архиепископ Димитрий (Любимов), Св. Епископ Павел (Кратиров) и многие другие истинно-православные святители и пастыри Церкви Катакомбной. Московской патриархии он до конца своей праведной жизни не признавал. Говорил, что он служит Единому Богу и никому больше. За это его бросили в тюрьму.

За свою стойкую исповедническую позицию в 1929 г. он  был арестован богоборцами и осужден по делу «Ленинградского филиала ИПЦ» к 10 годам советских концлагерей.

После ареста в Петрограде его бросили в тюрьму, где из-за переполненности в камере довелось стоять 9 дней и ночей на ногах, пока один «урка», сжалившись, не уступил места на полу под столом. Затем последовала ссылка на Соловки. С достоинством пройдя сквозь пытки, бичевания, надругательства и нечеловеческие условия лагерной жизни, он так и не сломался, так и не отрекся от веры и Истинно-Православной Церкви.

В лагере он принял тайный постриг в монашество и схиму с именем Серафим, в честь Св. Прп. Серафима Саровского. Вот как об этом вспоминал его духовный воспитанник, а позже известный православный писатель русского зарубежья И.М. Концевич: «Он был на Соловках тайно пострижен и назван Серафимом. Он не ожидал, что ещё вернётся в мир, и что жизнь его продолжится, и принял тайное монашество…»

Выйдя на свободу в кон. 30-х гг., о. Серафим тайно поселился в Курской области, неподалеку от родного Харькова, где действовал катакомбный монастырь ИПЦ. Здесь он и служил тайно, пока не пришли немцы. С отступлением большевиков старец Серафим возвратился в Харьков, где у себя в доме открыл православный храм и куда на молитву стало стекаться множество народа. Здесь же он устроил тайный женский монастырь «Тихая пyстынька» во имя иконы Божией Матери «Взыскание погибших».

Как вспоминает духовная дочь старца матушка Иерусалима (в мiру Н.Павлий): «Когда Батюшка вернулся в Харьков, он не в церкви служил, а в своём доме, в полуподвале. И это были такие литургии, такое торжество! Мы с мамой и сестрой всегда ходили. Народу собиралась полная комната. У него большая комната была. Там людей полно всегда было. Пение было прекрасное. Монашечки всегда при нём. Все причащались, все так радовались, как будто вернулось прежнее… Но тут красные стали наступать. Его бы, конечно, арестовали. Дочь Лидочка уже уехала с мужем. И он говорит матушке: "Не могу я тут ждать этих красных, мне даже больно помыслить, что они приближаются…"»

О том, как покидал родной Харьков 70-летний старец, нам поведал его духовный сын, позже ставший в Русской Зарубежной Церкви известным духовным наставником, Архимандрит Нектарий (Чернобыль): «Отец Николай решил двинуться на Запад, ибо, как он говорил, большевиков он не был в силах снова увидеть. Когда он переезжал границу своего отечества, то горько заплакал… А вскоре с ним случился удар, и его положили в больницу, где он прожил всего несколько дней. Всё произошло так, как он описал свою смерть в одном стихотворении, написанном двадцать лет назад, в бытность его в Петрограде... Батюшка, который не отличался особой красотой при жизни, на смертном одре был более чем прекрасен. Лик его носил отпечаток нездешнего мiра, непередаваемой словами красоты».

Скончался старец Серафим 30 сентября 1943 г. в Польше, в древнем Перемышле, где в старину жили его предки из старинного княжеского рода Сангушко-Загоровских. На протяжении нескольких столетий представители этого рода исповедывали православную веру. И не случайно, что свой земной путь старец Серафим, по неисповедимому Промыслу Божию, завершил на родине предков. По этому поводу мать Магдалина, выехавшая вместе с ним из Харькова, вспоминает: «Оказывается в том месте, где его похоронили, в Перемышле, его деды и прадеды все поумирали. Ведь батюшка был из древнего рода, и даже где-то там был монастырь Загоровских…»

И по сей день в Русской Церкви глубоко чтят память выдающегося подвижника и старца ХХ века св. Серафима (Загоровского). На его родной Харьковщине и доныне еще живы духовные чада и постриженницы святого старца, свято чтущие его память и заветы. Покидая в 1943 г. Харьков, он благословил им хранить верность Истинно-Православной Церкви даже до смерти, не примыкать к Московской патриархии и сохранить свой катакомбный монастырь. Это завещание своего наставника они пронесли через всю свою жизнь, не отступив от него ни на миг. И Господь за это никогда не оставлял их, даже в самые тяжкие годины богоборческих гонений. Промыслом Божиим, в 50-е – 80-е гг. ХХ ст. истинно-православную паству старца Серафима духовно окормлял другой дивный подвижник, старец и исповедник Церкви Катакомбной – о. Никита (Лехан, +1985) Харьковский. Ныне паству старцев Серафима и Никиты продолжает окормлять катакомбный священник Артемий, рукоположенный схиархиепископом Лазарем (Журбенко, 1931-2005). Под его окормлением в Харьковской области действует катакомбная община, названная в честь Св. Серафима (Загоровского). Сохранилась и катакомбная монашеская община, основанная святым старцем Серафимом.         

________________________________

Катакомбный старец

Св. Серафим Харьковский

По книге С.Шоломовой «Харьковский Серафим»

Глава 1

На первом этапе

27 июля 1872 года на окраине города Ахтырки Харьковской губернии в семье православного дьякона Михаила Феоктистовича Загоровского родился сын Николай, которому суждено было стать одним из прославленных подвижников и исповедников ХХ века. Дьякон Михаил Феоктистович происходил из древнего рода Сангушко-Загоровских, был ревностным христианином и хорошим семьянином. Женат был на Прасковье Андреевне из обедневшего дворянского рода Роменских. У них было трое детей — Михаил, Анна и любимец Николай. К сожалению, глава семьи скончался рано и Прасковье Андреевне пришлось одной поднимать троих детей. Оба сына, по уже сложившейся традиции, пошли по отцовской стезе и получили духовное образование.

В 1884 харьковский журнал «Вера и Разум» в одном из первых своих номеров в хронике сообщил, что «помощник настоятеля Свято-Владимирской церкви села Лозное Старобельского уезда Михаил Загоровский перемещён в Успенскую церковь слободы Стрельцовка того же уезда». Старший сын Загоровских уже стал на самостоятельный путь. Окончив духовную семинарию, он поступил в Духовную Академию. В 1888 священник Михаил Загоровский служил уже на новом месте — в селе Отрада. Установлено, что он являлся активным участником харьковского благотворительного Комитета Православного Миссионерского Общества и запомнился как «очень одарённый молодой человек». Он рано скончался от чахотки.

В 1894 на страницах журнала «Вера и Разум» появились первые упоминания и о деятельности Николая Загоровского (в монашестве Серафима). Именно в этом году он окончил полный курс Харьковской Духовной семинарии, после чего получил место священника в слободе Поличковской Богодуховского уезда. С этим уездом связано начало его пастырского служения. Там он прослужил в течение почти десяти лет. Согласно скупой епархиальной хронике, в 1901 священник Николай Загоровский был перемещён в новое место — слободу Малыжино Богодуховского уезда, в церковь Успения Богородицы.

В «Справочной книге для Харьковской епархии» есть сведения о церкви, где не один год проходило служение о.Николая и о нём самом: «В слободе Малыжино Успенская церковь была построена в 1833 г. помещиком Карпом Павловым. Каменная, однопрестольная. От Харькова — 50 вёрст... Жалование священника 294 руб. Есть церковно-приходская школа. Священник должен окормлять селян трёх хуторов… Священник Николай Загоровский, 30 лет. Окончил духовную семинарию по 2-ому разряду. Священник с 1894. На настоящем месте с 1897. Состоит заведующим и законоучителем местной школы. В 1900 был награждён набедренником». Отметим, что в этих данных имеются неточности, которые обнаружились при сопоставлении их с другими документами: о.Николаю было 32 года, и в Малыжино он попал несколько позже.

В 1905 г. о. Николай Загоровский был уже помощником благочинного Первого Богодуховского округа, как сообщалось в «Известиях Харьковской епархии». Далее епархиальная хроника повествует, что в 1907 г. из Успенской церкви села Малыжино, «согласно его прошению от 19 августа был перемещён священник Николай Загоровский на священническое место при Серафимовской церкви города Харькова». Так обозначилось время переезда священника Загоровского в Харьков и начало нового этапа в его биографии.

Отец Николай был женат и имел двоих детей: дочь Лидию (в замужестве Бобрищеву) и сына Владимира. В роду его жены также были лица духовного звания. Екатерина Ивановна окончила женское епархиальное училище и получила право на преподавание в начальных классах. Переезд в уездный город был давней мечтой всей семьи: Екатерине Ивановне хотелось дать детям хорошее образование. Да и деятельная натура о.Николая в небольшом приходе на окраине Харьковской епархии, в стороне от церковной жизни сильно сковывалась.

Известно, что ещё до переезда в Харьков о.Николай посылал различные статьи в журнал «Вера и Разум». В 1904, например, был напечатан его «братский отклик» — так называлась его заметка по поводу какого-то события в церковной жизни.

В обширном историко-архитектурном исследовании В.А.Кодина «Храмы Слобожанщины», изданном в Харькове в 1998, указывается, что на Лысой горе по проекту архитектора В.Х.Немкина в 1894-1901 была возведена церковь Казанской Божией Матери, которую ещё называли «Серафимовской», где и служил о.Н.Загоровский, позже также принявший монашество с именем Серафим. После смерти архитектора Немкина храм достраивал архитектор В.Н.Покровский. «Серафимовская церковь — типичное русско-византийское пятиглавие, доминирующее над обширным районом в северо-западной части города», — заключает автор монографии. Оказывается, название «Серафимовская» церковь получила после того, как один из её приделов был посвящён прп.Серафиму Саровскому, прославление которого состоялось летом 1903 года.

В 1904 в харьковской Иоанно-Богословской церкви на Ивановке, другой харьковской окраине, 24 октября состоялось освящение северного придела во имя преподобного Серафима Саровского и святителя Феодосия Черниговского. А почти за год до этого — 19 октября 1903 при Рождество-Богородичной церкви, которую горожане называли «Каплуновской», поскольку в ней находился один из списков чудотворной иконы Божией Матери «Казанской-Каплуновской», было открыто Свято-Серафимовское Общество трезвости для мирян, как своеобразный отклик на прославление прп.Серафима Саровского.

Как указывает Леонид Иванович Денисов в книге «Житие преподобного отца нашего Серафима, Саровского чудотворца», летом в Сарове и Дивееве во дни торжеств иерархам церкви помогали специально прибывшие иеромонахи из «епархий Нижегородской, Тамбовской и Харьковской». В Харькове находилось и Дивеевское подворье.

В 1904 ахтырский купец Павел Пелипец пожертвовал своё имение в селе Семиреньки Ахтырского уезда для устройства женской общины. Женская община по указу Св.Синода получила название Казанской, а 5 июня 1915 община была преобразована в Казанско-Серафимовский монастырь.

Фомовская женская община существовала в Купянском уезде с октября 1897, а в 1902 был заложен трёхпрестольный храм в честь Успения Богоматери, в котором один из приделов был назван в честь прп.Серафима Саровского. 10 августа 1905 Фомовская Успенская община была преобразована в общежительный женский монастырь, получивший название «Фомовский Успенско-Серафимовский». Позже при Серафимо-Фомовском монастыре был открыт и «Серафимовский скит» в память о подвигах Серафима Саровского.

Свидетельства, связанные с различными формами почитания Серафима Саровского в Харькове, были бы неполными, если не упомянуть о том, что в городе практически не было ни одного храма, где бы ни стояла его икона. Были они и в скромных сельских церквях по всей Харьковской епархии. И не удивительно, что церковь, строившаяся в Харькове в дни прославления Серафима Саровского, была названа его именем, органично связав это решение с явлением и почитанием Казанской иконы Божией Матери.

В специальном альбоме «Храмы Харькова», который хранится в Отделе украиники харьковской научной библиотеки им.В.Г.Короленко, приводится другая дата возведения храма на Лысой горе: 1898-1912. При этом указывается и дата его освящения — 1912 год.

Обратимся к дореволюционному справочному изданию «Харьковский календарь». Фронтальный просмотр его с 1900 по 1916 позволил выяснить следующее: первое упоминание о Серафимовской церкви появилось в этом справочнике лишь в 1907. В то время священником в церкви служил о.Михаил Юшков. Но ещё до этого в хронике о деятельности Епархиального братства во имя Озерянской иконы Божией Матери, а хроника по Харьковской епархии печаталась на страницах журнала «Вера и Разум», сообщается, что в 1905 «в Казанской церкви, что на Лысой горе религиозно-нравственные чтения провёл священник Михаил Юшков.

Службы в храме начались ещё до завершения всех строительных работ. А раньше в этой «самой отдалённой окраине Харькова среди беднейшего населения Холодной и Лысой горы» была лишь одна церковь — кладбищенская.

Согласно данным «Харьковского календаря», в 1908 г. о.Николай числился ещё в с. Малыжино. Но в 1909 г. священником Серафимовской церкви в справочнике уже назван Николай Загоровский. А в 1910 г. в этой церкви место священника вновь оказалось вакантным. Отцу Николаю в Серафимовской церкви довелось служить всего один год. Согласно данным календаря, в Серафимовской церкви священники почему-то продолжали меняться, не задерживаясь надолго. Так, о.Николая сменил священник Николай Ястремский. Перед революцией там служил уже о.Иоанн Дикарев... Но интересно, что этот храм, в отличие от других храмов города, никогда не закрывался, даже в годы гонений.

В конце 1908 на страницах харьковского журнала «Вера и Разум» появилась публикация о. Николая Загоровского под названием «Жажда духовная» с подзаголовком «Мысли и впечатления из пастырской практики». В начале публикации имеются такие слова: «С 14 сентября при Серафимовской церкви города Харькова, что на Лысой горе, открыты и ведутся религиозно-нравственные чтения с народом, сопровождающиеся общенародным пением молитв и церковных песнопений. Религиозно-нравственные чтения ведутся каждый воскресный день, после совершения торжественной воскресной вечерни с пением на ней Акафиста Преподобному Серафиму Саровскому Чудотворцу». Таким образом, осенью 1908 о.Николай уже служил в этой церкви, и сразу же приступил к религиозно-нравственному воспитанию своих прихожан. «Из личного опыта, — писал он, — пришлось убедиться, насколько глубоко назидательно для народа, особенно в настоящее время, чтение «житий святых» и насколько благотворно сопровождать эти чтения общенародным пением. Что-то дорогое, давно — давно минувшее воскресает в вашей памяти, когда вы слышите в храме дивную повесть о житии, подвигах и страдании какого-либо угодника Божия или мученика, когда вы слышите, как своды храма оглашаются общим пением молитв… словно в первые дни христианства. Здесь вы видите одну братскую христианскую семью, имеющую одну душу и одно сердце».

В журнале «Православная жизнь», опубликовавшем недавно статью об о.Николае, о его служении в Серафимовской церкви вообще не упоминается. С 1910 местом его священнического служения названа Феодоро-Стратилатовская церковь при Александровской городской больнице Харькова, где он был уже настоятелем и в которой служил до июля 1922.

Александровская городская больница была открыта в 1869 в память о чудесном избавлении Государя Императора Александра от угрожавшей ему опасности в Париже в 1867. Главной своей задачей это медицинское учреждение считало лечение рабочих и малоимущих жителей Харькова. Церковь при больнице открыли в 1896. Первым жертвователем на её строительство был генерал-майор П.П.Дурново, о чём сообщается в таком справочном издании как «Харьков: его прошлое и настоящее», составленном Н.Гусевым.

Непосредственно о самой церкви читаем следующие сведения: «Феодоро-Стратилатовская церковь при Александровской больнице устроена в 1896 в связи с главным корпусом. Однопрестольная. Жалование священника 900 руб. В 1903 служил там отец Никандр Черпелевский».

Как вспоминали духовные чада о.Николая Загоровского, к нему тянулись самые разные люди, и не удивительно, что «вскоре больничный храм уже не мог вместить всех, кто хотел послушать его проповеди» или же побеседовать наедине. Молва о нём среди горожан разошлась быстро. Его начали называть «наш Златоуст», а духовные дочери любовно величали «Батюнечка».

Монахиня катакомбной Истинно-Православной Церкви мать Иерусалима (в миру Нюра Павлий) оставила свои воспоминания и об Архиеп. Антонии (Храповицком), возглавлявшим в то время харьковскую кафедру, и об о.Николае. Там есть следующие подробности: «Отец Николай Загоровский служил в больничной церкви. И вот на Пасху как он радовал всех больных. Он со всеми христосовался, ходил всем носить куличи, яички. Он такой был приветливый, ласковый… И каждое воскресение у них было как Пасха. Службы были длинные, часов до трёх дня. Кончалась у него литургия всегда Акафистом Божией Матери “Взыскание погибших”… На Акафисте вся церковь становилась на колени, и все плакали. И он плакал. Проповеди тоже очень длительные он говорил, часа по два. И во время проповедей он тоже всё время плакал, и все плакали. Так у него там и стены плакали, потому что так много народу набивалось, что стены от людского дыхания становились мокрыми».

Особое духовное влияние на отца Николая оказал Архиепископ Антоний (Храповицкий), пребывавший в то время в Харькове правящим архиереем. Тогда же о. Николай знакомится и с будущим Святителем Иоанном (Максимовичем) Шанхайским и Сан-Францисским. Вот как вспоминает духовная дочь о.Николая монахиня Магдалина о его встречах с Вл.Антонием (Храповицким) и будущим святителем Русской Зарубежной Церкви Иоанном Шанхайским, который тоже родом происходил из Харьковской губернии. «Тогда он (Максимович — прим.ред.) был студентом, и каждый день приходил к митрополиту Антонию (Храповицкому). Там, в Покровском соборе были мощи святителя Мелетия (Леонтовича), и хотели там всё обновить. Митрополит Антоний благословил, чтобы Батюнечка наш (о.Николай — прим.ред.) этим занялся… Владыка Иоанн тогда студентом был, и звали его Мишей… Когда Батюшка придёт, он скорее выбегает и берёт у него благословение идти на занятие, и вот отец Николай ему говорит: “Миша, ты Батюшку (имея в виду Антония Храповицкого) никак не пропускаешь. Обязательно ты, наверное, будешь архиереем и святым”...» Миша Максимович тогда в ответ улыбнулся и сказал: «Это вы, отец Николай, будете святым». «И вот, — продолжает м.Магдалина, — Владыка Иоанн — и архиерей, и святой… Скоро будут прославлять. И мой Батюнечка — тоже святой».

Вот перед нами два подвижника благочестия, вскормленных харьковской землей. Оба почитали слобожанские святыни — Куряжский и Ахтырский монастыри, Озеряны и Святогорский монастырь, и чудотворные иконы Харьковщины.

С 1910 г. о.Николай Загоровский активно выступал с проповедями в самых разных храмах города, в приходских и домовых церквях. 14 сентября в Успенском кафедральном соборе состоялось его выступление с проповедью на «Воздвижение Креста Господня». Согласно хронике, в 1911 о.Николай трижды выступал в Успенском соборе и один раз в Покровском монастыре. Год от года его популярность как пламенного проповедника, росла. В 1912 в Успенском соборе он выступал с проповедями уже шесть раз на самые разные темы.

В 1913 г. о.Николай входит в Православную Общероссийскую Миссию как священник-миссионер по Харькову, уделяя немало времени именно этой стороне своей деятельности. В 1914 г., помимо других общественных обязанностей, его избирают членом-соревнователем в братстве св.великомученицы Варвары.

Как свидетельствует газетная и журнальная хроника, о.Николай с начала 1910-х стал организовывать для своих прихожан паломничества по святым местам на территории Харьковской епархии: в Куряжский и Ахтырский монастыри, а также в Белгород, где покоились мощи свт.Иоасафа Белгородского. Он плодотворно и неутомимо занимался миссионерской и проповеднической деятельностью с молодёжью. В журнале «Вера и Разум» под общим названием «Мысли пастыря» публиковались его вдохновенные проповеди.

«Известия и заметки по Харьковской епархии» указывают, что с 1912 о.Николай стал секретарём Епархиального попечительства о бедных лицах духовного звания, и этот пост он занимал более пяти лет. На таком посту мог быть только исключительно отзывчивый и предельно честный человек.

Непосредственно с судьбой о.Николая Загоровского связана и история чудотворной Богородичной иконы, о чём имеется несколько документальных свидетельств.

Послушница Татьяна вспоминала: «Село, где протекало его пастырство, называлось Малыжино. Это была непроходимая глушь. Трудно было ему примириться с прозябанием в глухом и диком захолустье. Его келейная икона Божией Матери была свидетельницей его горьких слёз. Матерь Божию он призывал на помощь в духовной борьбе. И произошло чудо: его блестящие душевные таланты преобразились в духовные. Артист-комик превратился в знаменитого проповедника и пастыря... Икона Божией Матери, перед которой он молился, написана в итальянском стиле, и не является копией древней иконы “Взыскание погибших”. Но отец Николай назвал её “Взыскание погибших” — Малыжинская, украсил её драгоценными камнями и почитал как чудотворную. Сколько раз впоследствии читал он перед ней акафист: «Радуйся, благодатная Богородице, Дево, всех погибающих спасающая!» И Матерь Божия приходила на помощь: исцеляла, спасала, бесов изгоняла…»

Вот другое свидетельство. Об о.Николае и этой иконе вспоминает мать Магдалина (в миру Ульяна): «Батюшка свою икону всегда с собой носил, и много исцелений от неё было. Очень много Батюшка исцелял больных перед этой иконой. А когда сюда приехала (во Францию — прим.ред.), то дочь Батюшки, Лидия, говорит: «Уляша, знаешь, Володя папу не видел. Мы приехали к сыну Батюшки Владимиру. Он давно уехал заграницу. Ты подари эту икону Владимиру Николаевичу…»

Есть и продолжение этой истории: «Когда я ему её подарила, он мне сделал копию, и он говорит: «Ты мне подарила чудотворную икону. Она потом, конечно, будет в храме, а сейчас пока будет у меня, а тебе вот — эта копия». В свою очередь, дочь о.Николая заказала «большую икону “Взыскание погибших” для храма в Медоне».

Потом внук Батюшки, — как сообщает мать Магдалина, — Сергей сказал ей: «Магдалина, ты всё время молишься, и потому хорошо, чтобы икона была у тебя… и пускай перед ней день и ночь лампада горит за всех духовных детей, за всех сестёр, за всех благодетелей. А если будет монастырь или подворье, тогда можно будет туда отдать…» Все члены семьи о.Николая Загоровского оказались по-своему причастны к этой иконе.

И заканчивает духовная дочь Батюшки словами: «Если в Харькове будет монастырь в честь иконы “Взыскание погибших”, то икона чудотворная пойдёт в Россию». По её утверждению, в Харькове перед самой революцией должен был открыться женский монастырь в честь иконы Божией Матери “Взыскание погибших”. Она вспоминает: «И дом нам пожертвовали, и сёстры уже были, и Владыка Антоний (Храповицкий) благословил…»

Революция, увы, лишила их надежды и разрушила планы. Сохранилась фотография послушниц и тайных монахинь, которых постригал в разные годы о.Николай, на которой видно, сколь внушительно было число его духовных дочерей. У одной из его духовных дочерей в Харькове сохранился точный список келейной иконы о.Николая. Икона в серебряном окладе с чеканными выступами в виде чепца, причём этот список был сделан ещё при его жизни, и потому особенно почитаем и бережно сохраняем. Об этой иконе мать Магдалина сообщает и такую подробность: «Наша икона “Взыскание погибших” была с открытой головкой…» Отец Николай даже написал несколько церковных песнопений в честь неё, которые он использовал и во время службы.

Взысканию погибших, глас 4

В двухтомном сборнике Е.Поселянина сообщаются следующие сведения: «Древняя чудотворная икона “Взыскание погибших” находится в селе Малыжино Богодуховского уезда, Харьковской губернии. Обретена она, по преданию, около 1770, прославлена исцелением помещицы Лесницкой и троекратным избавлением той местности от холеры».

В «Полном Православном Богословском Энциклопедическом Словаре» говорится: «“Взыскание погибших” — икона Божией Матери. Находится в храме калужской губернии. Написана она в XVIII веке по заказу местного крестьянина Обухова в благодарность Царице Небесной за избавление от замерзания. Подобные иконы существуют ещё во многих церквях. Чудотворный список находится ещё в харьковской губернии в селе Малыжино, Богодуховского уезда с 1770».

Современное справочное издание «О Тебе радуется или Русские иконы Богоматери XVI — нач.ХХ вв.», вышедшее в Москве в 1995, поместило следующие сведения об иконе «Взыскание погибших»: «По преданию икона явилась в г.Малыжино Харьковской губернии в 1770. Другая такая же икона прославилась в то же время в селе Бор Калужской губернии. Известна, как избавительница от холеры. В Москве в церкви Воскресения Словущего также находится икона «Взыскание погибших» (1802), которая считается чудотворной. Память её отмечается 5 (18) февраля. Иконография, по-видимому, возникла в результате копирования западного образца».

На этой иконе Божья Матерь изображена сидящей, а на коленях Её по правую руку стоит Бого-младенец Иисус Христос. Он охватывает руками шею Матери и прижимается к её щеке. Этот иконографический образ восходит к древним византийским иконам, получившим название в специальной литературе, как тип иконы «Умиления».

Глава 2

Пламенный проповедник

Публицистическая и просветительская деятельность о.Николая Загоровского — важная страница в его биографии. Сохранившиеся статьи и проповеди, написанные им в разные годы и по разным вопросам, печатались на страницах журнала «Вера и Разум». Они показывают насколько многогранной и одарённой была эта личность. Его публикации по времени условно можно разделить на два периода: те, что появились до и после 1910.

Во всех выступлениях о.Николая в печати проявился, прежде всего, его яркий дар проповедника и миссионера. Но в то же время, эти публикации рассказывают и о нём самом: его раздумьях, скорбях, впечатлениях и сокровенных мыслях. В одних статьях о.Николай проявляет свой дар полемиста, в других — дар духовного наставника, наделённого к тому же литературными способностями и прекрасно владеющего оружием слова. Уже названия публикаций рассказывают о нём достаточно выразительно. Приведём лишь несколько из них:

§         Голос пастыря церкви к православным русским женщинам или о воспитании семьи в духе православной христианской веры и любви к Отечеству.

§         Отклик пастыря против порицателей духовных и гражданских властей.

§         Жатва духовная (Мысли и впечатления из пастырской практики).

§         Христианский взгляд на жизнь и самоубийство.

§         Современный социализм перед судом Слова Божия.

Последние две статьи были написаны о.Николаем после его публичного выступления в зале Харьковской городской думы. В своих публикациях он не обходит вниманием ни церковные события, ни общественную жизнь города, живо откликаясь на возникающие проблемы и трудности. В одной из самых ранних своих статей, написанных ещё в 1903 о.Николай рассказал об открытии для всех прихожан воскресных чтений в церковно-приходской школе в его родном селе Малыжино. Оно состоялось 3 ноября 1902. Это было важное начинание в его деятельности священника-миссионера. Заканчивая свою заметку, о.Николай писал: «На воскресных чтениях народ будет запасаться новыми, светлыми, добрыми мыслями. Церковь, школа и книга выведут наш тёмный народ на прямую дорогу и внесут в его жизнь яркий свет истинно-христианского учения. Нива народная давно ждёт посева».

Как сельский пастырь, о.Николай выгодно отличался от остальных поиском новых форм работы со вверенной ему паствой. Он был явно озабочен проблемами духовного просвещения народа и обеспокоен его духовной леностью и невежеством.

В 1904 г. он поместил в журнале заметку под названием «Братский отклик», где обсуждал публикацию о том, следует ли «производить дознание и следствие над духовенством». Ни тема, ни сама постановка вопроса не позволяли ему быть равнодушным.

В преддверии Нового 1905 года о.Николай выступил с раздумьями о современных событиях. Для него стало своеобразной традицией — делиться с читателем своими мыслями накануне Нового года. Первая публикация так и называлась «Новогодние думы пастыря церкви» и посвящена она была насущному вопросу о необходимости возрождения церковного прихода. Примечателен эпиграф, который предваряет эти раздумья: «Вы друзья мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает Господин…» (Ин. 15:14-16). Непосредственным импульсом, результатом которого стало желание о.Николая поделиться своими мыслями и написать эту статью, послужила работа сельского священника Дмитрия Попова «Заметки приходского священника о возрождении церковного прихода». В церковно-приходской жизни первого десятилетия ХХ века, отличавшейся косностью, вопрос об оживлении и улучшении этой стороны деятельности священников, и тем более в сельском приходе, был очень актуальным. Отец Николай вопрошал: «Какое же зерно мы несём каждый на свою ниву? Чем и как засеваем её?» Свои размышления по этому поводу он заканчивал словами прямого обращения к Господу: «Помоги, Господи, пастырям Твоим в новом лете с любовью сеять слово Божие на ниве Твоей!»

В одном из последующих номеров в этом же году появилась статья о.Николая с подзаголовком: «Мысли пастыря церкви по поводу войны и пагубных толков в некоторой части русского народа». Эта работа была посвящена текущим событиям русско-японской войны. Начинается она так: «Нынешние военные события на Дальнем Востоке захватили внимание всего нашего русского общества, не только образованного, но даже и малограмотных деревенских жителей. Напряжённое внимание всех всецело приковано к интересам и заботам военного времени. Ни на чём другом не хочется серьёзно останавливаться, сосредотачиваться…» Батюшка искренне сетует на то, что ряд революционно настроенных людей, которых он называет «смутьянами и врагами отечества», стремятся «поколебать святые чувства патриотизма, повергнуть народ в малодушие и уныние». Он восклицает: «И грустно, и больно становится за Русь Святую, тоскливо сжимается сердце за русский народ, делающийся жертвою тех безбожных “лжеучителей” и “развратителей”, которые не щадят “стада Христова”». И далее о.Николай говорит: «Нам кажется, что это благодатное слово утешения и успокоения должны и нравственно обязаны принести русскому народу, мы — пастыри Церкви Христовой». И, как кульминация, звучат его заключительные слова: «Веры, веры, побольше веры и надежды на Господа Бога — именно это и должны проповедовать народу служители алтаря в настоящее время».

Его новая статья под названием «Жатва и делатели на ниве Господней» появилась буквально в следующем номере журнала. Подзаголовок вносил уточнения к ряду затронутых в ней вопросов: «По поводу суждений о “свободе совести и свободе исповеданий”». В самом начале статьи он приводит слова из Священного Писания о событиях, которые происходили в жизни первых последователей Спасителя, и далее, проецируя их на современность, переходит к сегодняшним событиям. Он пишет: «Верно то, что нынешние и грядущие скорби пастырского делания нашего духовенства никак не могут быть сопоставляемы в параллель с великим скорбями св.апостолов и их ближайших преемников, тем не менее, и ныне Церковь Христова и её пастыри переживают страдную годину скорбей и тяжких испытаний… Разверните газетные листы, раскройте духовный и светский журнал, заведите разговор с людьми разного возраста, положения и состояния — и вы услышите и прочтёте скорбные ноты о Церкви и пастырях…» Отец Николай констатирует, что обсуждение проблемы свободы совести, и свободы исповеданий, несомненно, отразится на тех людях, которые по-христиански неразвиты и неграмотны. Он вопрошает: «Кто же явится защитником и спасителем сих младенцев по вере.., кто оградит их от лжепророков, которые теперь свободно могут приходить к ним с соблазнами в одежде овечьей, будучи внутри волками хищными?» И сам даёт ответ: «Одни лишь пастыри — добрые делатели на ниве Христовой, и только они одни». Важным условием для утверждения в истинной церкви и для ограждения от увлечения заблуждениями соблазнителей, по его признанию, может стать организация кружков или братств ревнителей православной веры и христианского благочестия. Заметим, на этой ниве он сам много лет самоотверженно работал, как в сельском приходе, так и в городе. Заканчивалась статья его пожеланием укреплять «пастырскую энергию». Каждая его публикация была в возвышенном духе, а слово его было доступно и понятно.

Книга под названием «Бога бойтесь — Царя чтите», которая в дальнейшем фигурирует в материалах следственных дел, к сожалению пока не найдена, но, возможно, она сохранилась в тайниках карательных органов.

В конце 1905 была опубликована статья под названием «К вопросу о чтении св.Евангелия лицом к народу». По обычаю, статья начиналась эпиграфом, взятым из Священного Писания. Был выбран стих из Евангелия от Луки: «Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его» (Лк. 11:28). Он пишет: «Поистине “блаженны” были люди того благодатного времени, когда Господь наш Иисус Христос обитал на земле пречистою Своею плотью, когда Он Сам обращался между людьми, учил их тайнам Царства Божия, открывал все пути ко спасению и делал всё, что было необходимо для возвращения роду человеческому блаженства, утраченного прародителями!.. Блаженно было время, когда Сам Бог был с человеками видимым образом, но во сто крат блаженнее были люди, удостоившиеся видеть Его лицом к лицу и слышать непосредственно из Его уст божественное учение». И далее он переходит к анализу духовных проблем современного человека. Он объясняет читателю, почему в храмах читают на службах фрагменты из св.Евангелия. Их, особенно на Божественной литургии, читают «как бы в воспоминание тех незабвенных дней земной жизни Спасителя, когда Он сам ходил и проповедовал народу Евангелие Царствия, когда народ видел Его лицом к лицу и слушал из Его уст божественное учение». Затем он, делая оговорку, что «не считает себя вполне компетентным в решении вопроса, возникшего в церковной практике», всё же высказывает собственное мнение о нарушении традиции давних дней — читать Евангелие, стоя лицом к народу. Отец Николай говорит, что если бы совершалось чтение св.Евангелия лицом к народу, то поддерживалось бы более благоговейное предстояние молящихся в храме и внимание к тому, что читается.

Став постоянным автором журнала «Вера и Разум», в 1906 о.Николай опубликовал ещё три работы:

§         Голос пастыря по поводу реформы духовных семинарий.

§         Мысли Ф.М.Достоевского с проповедями народу Слова Божия в связи с современностью.

§         Голос пастыря церкви православным русским женщинам.

Ряд высказанных мыслей раскрывает не только его умонастроения, но и настроения в его среде в целом. Отец Николай писал: «В наши дни Отечество наше переживает трудное, тяжёлое время, и слышен плач истинно-русских, глубоко-патриотичных, верных и любящих сынов и дочерей». Этот плач призывает русских людей «одуматься», объединиться, «спасти православную веру и дорогую Отчизну от явно угрожающей опасности». И такой опасностью ему представлялись, прежде всего, падение веры и нравственности, а также разрушительные революционные идеи, всё более набиравшие силу.

Отец Николай пророчески восклицал: «Мы живём в многомятежное и тревожное время: на наших глазах совершается революционная борьба за верховную власть, вносящая в жизнь бесконечные смуты». Всё это, конечно, не могло не отражаться и на церковной жизни людей. И потому батюшка сокрушался: «На наших глазах святая православная вера и церковь — это незыблемое и драгоценное основание объединения русских людей в могучее царство, делаются как бы гонимыми и бесспорно утесняемыми расколо-сектантством. На наших глазах совершается неслыханное извращение нравственных понятий, грубый разврат, роскошь и расточительность, вопиющих нужд общественных и всеобщих жалоб на затруднение в средствах к жизни, полнейшее неуважение к власти, закону и чужой собственности, отсутствие истинного патриотизма к родной земле и стремление террором, кровью и бомбами ослабить и нарушить основы народной жизни».

Голос пастыря ревностно призывает: «Русь святая, Отчизна дорогая! Зачем же умаляется и омрачается слава о твёрдой и непоколебимой приверженности православной вере сынов твоих, та слава, которая ярким солнышком грела и светила всем, и когда торжественный гул колоколов церковных пел победную песнь святых в недосягаемую высь небесную… Зачем умаляется и омрачается слава о беспредельной любви сынов твоих к родной земле русской?.. Вы молитесь об избавлении земли русской от огня, меча и междоусобной брани. Всмотритесь же хорошенько в самих себя. В вашу жизнь, ваши дела: не увеличиваете ли вы сами отечественных бедствий, или тем, что сеете легкомысленно плевелы неверия, или тем, что толкаете других на путь своеволия, грубого произвола, развращения и насилия, или тем, что обращаете общественные и государственные интересы в свою личную выгоду, или тем, что проявляете преступную деятельность, заботясь больше о своём личном покое, чем о спокойствии и благополучии ближних?» Этот голос не просто вопрошает, он, в стремлении разбудить сознание и совесть, сурово обличает современное ему общество.

Нужно заметить, что в тексте автор очень часто «ключевые», основополагающие мысли выделяет курсивом, стараясь обратить на них внимание своих читателей. Вот одно из таких «выделенных» мест: «Сознаемся же и покаемся: прежде всего, мы сами виноваты в различной степени в той отечественной смуте наших дней и в тех опасностях, которые угрожают единству русского народа и его “тихому и безмолвному житию во всяком благочестии и чистоте”. В нас самих, в семье нашей, в детях наших кроется корень всего того общественного зла, которое свирепым ураганом нахлынуло на всю землю русскую».

Часто в своих статьях и публичных выступлениях о.Николай не только ставил вопросы, но и давал на них ответы. «Кто составляет всякое общество и государство?» — вопрошает он, и затем отвечает: «Наши отцы, братья, дети. А где и как образуются и воспитываются эти люди? — Преимущественно и исключительно в семье». И далее опять выделено курсивом: «Всем и каждому, прежде всего, надлежит воспитать семью свою в духе строго православной христианской веры и беззаветно искренней любви к Отечеству, — это и будет самый верный и самый надёжный залог благоденствия и счастья всего русского народа». Вот почему он так часто направлял свой пастырский голос именно к женщинам — тем, кто в первую очередь нёс бремя воспитания подрастающего поколения и хранительницам семейного очага. Отец Николай был убеждён, что «в воспитании в семье добрых христианских навыков главным деятелем является женщина…»

Отец Николай приводит и слова Достоевского, которого весьма почитал: «Люди образуются ещё в раннем детстве, чтобы и после быть во всяком звании честными не по имени только, а по житию, христианами и гражданами». Он обращается к женщинам с таким призывом: «Объясните же вашим детям, что любить Отечество — значит понимать святое призвание народа и горячо желать, чтобы это призвание скорее осуществилось, что любить Отечество — значит всегда иметь перед глазами высокие цели истины добра, Божией правды и желать, чтобы было сколько возможно больше лучших людей, кои своим словом и примером подвигали бы общество к совершенству». И заканчивает он словами молитвы: «Господи! Спаси святую веру православную и дорогую Отчизну и научи нас всех творить волю Твою!»

Глава 3

Огненные испытания

В журнале РПЦЗ «Православный путь» в 1966 году были опубликованы воспоминания известного православного писателя русского зарубежья И.М.Концевича о священнике Николае Загоровском. Иван Михайлович Концевич приехал учиться в Харьковский университет ещё в начале 1915 г. и через знакомых снял комнату в доме Загоровского. Ему довелось часто прислуживать в церкви, и сопровождать о.Николая, когда тот служил молебны на дому. Концевич был свидетелем многих эпизодов в жизни батюшки.

В его воспоминаниях немало интересных подробностей, вплоть до описания внешности о.Николая: «Батюшка был невысокого роста, широкоплечий и скорее полный. У него окладистая борода, но волос на голове почти не было. Чертами лица он напоминал греческого философа Сократа. Но выражение его лица было несравнимым ни с кем! Оно дышало лаской и приветливостью. Сияло и светилось необычайной добротой, и привлекало всех и каждого».

В этих же воспоминаниях приводится и свидетельство того, что по благословению святого старца Анатолия (Потапова) Оптинского, о.Николай рано начал нести бремя старчества. «При жизни великого старца Амвросия было несколько смиренных иереев Божиих, на которых Господь пролил особую благодать пророчества или старчества вне монастыря. Старец Амвросий несколько таких подвижников провидел на расстоянии и благословил старчествовать. Старец Анатолий следовал совету старца Амвросия — благословлять некоторых принимать на себя этот редчайший путь подвига…» По свидетельству духовной дочери о.Николая монахини Алипии, оптинский старец Анатолий (Потапов) был его духовником ещё с дореволюционного времени.

О личности старца Анатолия Оптинского рассказывает протоиерей Сергий Четвериков в главе «Последние оптинские старцы» в своей книге «Правда Христианства». Он пишет: «В 1905 году он уже привлекал к себе внимание и сердца богомольцев своим внимательным и любовным выслушиванием их печалей и жалоб… он пользовался уже большой известностью как общепризнанный старец… Около него уже создалась та особенная духовная атмосфера любви и почитания, которая окружает истинных старцев, и в которой нет ни ханжества, ни истеричности, ни интриганства, ни самомнения… Отец Анатолий и по своему внешнему согбенному виду, и по своей манере выходить к народу в чёрной полумантии, и по своему стремительному, радостно-любовному и смиренному обращению с людьми напоминал преподобного Серафима Саровского».

Старцу Анатолию (Потапову) пришлось пережить все бедствия революции и большевизма. Красноармейцы его обрили, мучили и издевались над ним. Он много страдал от новой богоборческой власти, но, по возможности, продолжал принимать страждущих. В начале 1922 у него побывала семья Концевич из Харькова, уповающая на его духовную помощь. Навсегда они запомнили его мудрые слова: «Не бойся ни горя, ни страданий, ни всяких испытаний: все эти посещения Божии тебе же на пользу. Перед кончиной своей будешь благодарить Бога не за радости и счастье, а за горе и страдания, и чем больше их было в твоей жизни, тем легче будешь умирать, тем легче будет возноситься душа к Богу».

По возвращении домой, они первым делом поделились своими впечатлениями с о.Николаем и его матушкой. Это был последний привет и своеобразный завет оптинского старца своему духовному сыну и преемнику. По некоторым данным, он закончил свой земной путь удивительно: 29 июля 1922 г. приехала какая-то большевицкая комиссия его арестовывать и он, не противясь, попросил себе отсрочку на сутки, чтобы приготовиться, а когда на следующий день за ним пришли, то посреди кельи лежал в гробу мёртвый старец…

Концевич отмечает, что «влияние отца Николая было очень велико и далеко простиралось. Учитывая это, большевики призвали отца Загоровского, и предложили ему войти с ними в известное соглашение. От него требовалось только одно: не произносить против коммунистов проповедей. Они даже предлагали ему субсидию золотом на его благотворительность. На это предложение отец Николай ответил, что он служит Единому Богу и никому больше. Вскоре его арестовали и посадили в тюрьму».

«Возможно, что арест отца Николая последовал после того, как он с толпой народа отстоял от разгрома монастырь, где находилось местопребывание харьковского архиерея, которым в то время был Владыка митрополит Антоний (Храповицкий)». Следовательно, батюшка был арестован до июня 1918 года.

Блаженная Наталья, жившая в богадельне на Холодной Горе, и о.Николай у её гроба в 1920 г.

С июля 1922 г. о.Николай служил в Рождественской церкви, до тех пор, пока 17 марта 1923 г. он не был, теперь уже по «Делу Павла Кратирова» (ссыльного истинно-православного архиерея, проживавшего тогда в Харькове, – прим. ред.), вторично арестован и заключён в Холодногорскую тюрьму. По поводу этого ареста Концевич вспоминал: «Когда весть об аресте отца Николая распространилась, то вся площадь перед тюрьмой покрылась крестьянскими подводами, полными деревенской провизией. Пока отец Николай содержался в тюрьме — все узники кормились привезённым ему питанием. Видя такую великую народную любовь к отцу Николаю, власти решили, что спокойнее будет, если его удалить из Харькова».

Сохранилось и другое свидетельство. Вспоминает катакомбная монахиня мать Иерусалима: «И вот я помню, как он объявил народу, что я сегодня служу последнюю литургию, потому что должен готовиться к аресту, потому что мне сказали: «Не поминай Патриарха Тихона!». А я подчиниться этому никак не могу. И как он это сказал, такой был плач, что даже было слышно на километр на улице. Он плакал и рыдал, и все провожали его, а вечером пришли к нему домой, и его арестовали. Поместили его в тюрьму. А у него была очень большая паства… и когда узнали, что его арестовали, то наутро начальник тюрьмы испугался: вся площадь вокруг тюрьмы была покрыта крестьянскими повозками и на них продукты… кормили всех заключённых…. И когда начальник видит, что и сегодня, и завтра, и послезавтра повозки не уезжают, чуть ли не ночуют, тогда решили его выслать… в Петербург…»

Сотруднице исторического музея Харькова, Светлане Анатольевне Бахтиной, на запрос о священнике Николае Загоровском удалось получить справку из Службы безопасности Украины (бывш. КГБ) по Харьковской области. Приводим текст этого документа: «15 мая 1923 года постановлением Особой комиссии НКВД по административным высылкам Загоровский Н.М. был осуждён к высылке за пределы Харькова на три года. Проживал по Рудаковскому переулку д.11 (этот дом сохранился — прим.ред.). В обвинительных материалах статья Уголовного Кодекса указана не была. Признан виновным в том, что являлся ярым монархистом. В период революционного движения 1905-1907 годов выпустил брошюру “Бога бойтесь — Царя чтите!”. С 1921 года использовал проповеди для антисоветской агитации. Реабилитирован прокуратурой Харьковской области 30 декабря 1992 года». Документ выдан 29 декабря 1993.

У одной из его духовных дочерей сохранилась тоненькая тетрадка с пожелтевшими от времени листами, с Рождественской проповедью о.Николая. Этот текст не датирован, но понятно, что написан он во время его первой ссылки. В конце этой проповеди такие имеются строки: «Спасайтесь, спасайтесь о Господе Иисусе, чада мои возлюбленные, и спасены будете, и будет спасена вся земля! Христос с вами да будет всегда. Мати Божия да осеняет вас ризочкой своею святой, благодатным спасительным покровом своим, и да соберёт вас всех, моих крохоток. В обитель свою “Взыскание погибших”… Я же, грешный и недостойный, духом, любовью и молитвами всегда и неизменно с вами и пред Господом за вас».

В этой проповеди о.Николай далее говорит: «Я уже написал вам, деточки мои, эти строки, (когда) был вечер 3-го января по новому стилю, а 21 декабря по старому стилю. Дул сильный ветер, шёл дождь! Стало заметно, как в Обводном канале вода быстро начала подыматься, и пошли волны против течения. Я стоял на Афонском подворье за всенощной, вдруг загрохотали пушечные выстрелы, от которых дрожали здания и дребезжали стёкла в окнах. То предупреждали всех жителей о несчастьи наводнения. Было жутко, и сердце ныло. Чувствовалось, как мы мелки и ничтожны пред всем существом Божиим. Море устремилось на город. Волны в реках пошли обратно. Наводнение повторилось, принесши большие несчастия. То Господь говорил людям, забывшим Его и оставившим веру в него: «Я есмь!» То Господь говорил и нам, всем верующим, но беспечным о своём спасении: «Я есмь, приду внезапно и сотворю Свой суд праведный над всеми!» И под впечатлением пережитого, я ещё и ещё умоляю вас, чадца мои, с благоговением прочитайте вы 25 главу Евангелия от Матфея, притчу о десяти девах, прочитайте всю главу сию до конца, и пусть головки ваши склонятся над нею в тихих думах. Я же, отец ваш духовный и Старец, взываю к вам: Бодрствуйте! Молитесь! Спасайтесь! В Боге живите, потому что не знаем ни дня, ни часа, в который придёт Сын Человеческий». И заканчивается это письмо признанием, что сам он «радостно в Боге несёт свой крест изгнания…»

В сентябре 1923 г. он написал поэтическое послание, направленное своим духовным чадам. На Рождество 1924 его привезла из Петрограда «Дуничка» (в тайном монашеском постриге Мелетия). Многие строки звучат как своеобразное духовное завещание: «Живите же в Боге, как я со слезами, нежной любовью всегда вас учил… Храните завет мой: В любви пребывайте…. Спасайтесь о Господе… молитвы и слёзы мои вспоминайте…. Готовьте вы Господу души свои…» В стихотворении есть и предсказание собственной смерти на чужбине. Там сказано: «...Когда я умру на чужбине чужой».

В книге И.М.Концевич «Оптина пустынь и её время», где одна глава посвящена о.Николаю Загоровскому, тоже приводятся сведения о его поэтическом даровании: «При Батюшке образовался особый хор, с которым он посещал частные дома для молебнов, его приглашали нарасхват. После молебна пили чай и общим хором пели “Псалмы” — духовные стихи. Многие из них были написаны самим Батюшкой…»

Духовная дочь о.Николая катакомбная монахиня матушка Магдалина в своих воспоминаниях говорит также о том, что «у него был дар слёз» и он часто, слушая духовные песнопения своих духовных чад, иногда проливал слёзы.

В середине 20-х, по возвращении из ссылки в Харьков, о.Николай организовал у себя дома катакомбный женский монастырь, в котором служил тайно до тех пор, пока не настало время его изгнания из Харькова. Следует заметить, что о.Николай ещё перед революцией стал организовывать женский монастырь, но тогда помешала революция. Позже, он пытался создать открытый монастырь уже во время войны.

Монахиня Вероника (2), монахиня Иоасафа (3), инокиня Никодима (4), монахиня Августина (5)

В 1928 г. о.Николай, отвергнув отступническую декларацию митр. Сергия (Страгородского) и став на позиции Истинно-Православной Церкви (ИПЦ), примкнул к Митрополиту Иосифу (Петровых,+1937) Петроградскому. Живя тогда в Петрограде, он по благословению митр. Иосифа устроил на квартире катакомбную домовую церковь и таким образом совершал тайные службы. Однако уже в кон. 1929 г. его нелегальная церковная деятельность была раскрыта богоборцами. Батюшку арестовали и за принадлежность к ИПЦ по постановлению КО ГПУ от 3 августа 1930 г. приговорили к 10-ти годам лагерей. Затем этапом он был отправлен на Соловки 18 августа 1930 г.

   
Отцы-основатели Катакомбной Истинно-Православной Церкви, Святые Новомученики Митрополиты Кирилл (Смирнов, +1937) Казанский и Иосиф (Петровых, +1937) Петроградский

В петербургском журнале РПЦЗ «Возвращение» в 1999 г. была напечатана статья историка В.Антонова о «священномученике архиепископе Димитрии (Любимове) и его сподвижниках», где говорится о жизни о.Николая в Питере: «Случайно в руки чекистов попал протоиерей Николай Михайлович Загоровский... после 3-х летней ссылки устроивший домовой храм в своей ленинградской квартире. Сюда к нему, «как к Старцу», приходили верующие, испрашивая совета — «какой Церкви держаться?» Ответ убеждённого «иосифлянина» был определённым. За свои убеждения он получил пять лет лагеря, после чего, как и большинство его подельников, отправился в ссылку».

И.И.Осипова в своей книге «Сквозь огнь мучений и воды слёз», вышедшей в 1998 году в Москве в издательстве «Серебряные нити», сообщает такие сведения о батюшке: «Николай Михайлович Загоровский родился в 1872 году в харьковской губернии. Окончил Духовную семинарию. В 1894 рукоположен в иерея. В 1923 выслан на три года “за контрреволюционные проповеди”. После возвращения из ссылки в Харьков организовал молельню на квартире. В ноябре 1929 — арест по делу “Ленинградского филиала Истинно Православной Церкви”. 3 августа 1930 приговорён по статье 58-10 и 11 УК РСФСР к 10-ти годам ИТЛ». М.В.Шкаровский в своей книге «Иосифлянство: течение в Русской Православной Церкви» указывает другой срок наказания — 5 лет.

Солженицын в своём «Архипелаге» писал: «Весной 1929, по всей стране началась крупная операция чекистов по ликвидации придуманной ими “Всесоюзной контрреволюционной церковно-монархической организации Истинно-Православная церковь”. Закончилась эта кампания в 1932». Он отмечает, что «серебряные седины их мелькали в каждой камере, а затем и в каждом соловецком этапе… Но будем всё время помнить, что верующих сажали непрерывно, само собой. Тут всплывают какие-то даты и пики, то «ночь борьбы с религией» в Рождественский сочельник 1929 в Ленинграде, когда посадили много религиозной интеллигенции.., то там же в феврале 1932 закрытие многих сразу церквей и одновременно густые аресты духовенства. А ещё больше дат и мест — никем до нас не донесено».

Катакомбная монахиня мать Магдалина по поводу второго ареста о. Николая Загоровского вспоминала: «Сначала мы оказались в Петербурге, но в 1930 о.Николай за отказ принять декларацию митр.Сергия был арестован и помещён в дом предварительного заключения. Его направили на Соловки…» Ульяша указывает и адрес, по которому в Ленинграде они жили перед арестом: Боровая улица, дом 46. По её словам, «в одну ночь арестовали пять тысяч человек, особо преданных церкви людей». Тюрьма была настолько переполнена, что о.Николай девять дней стоял, но потом один уголовник сжалился, и уступил ему своё место…Так стали известны обстоятельства, место и время его второго ареста. Кроме того, известно, что с 1923 г. о.Николай в Петербурге сначала жил по адресу: Лиговская, 87. Последнее из сохранившихся писем из Ленинграда датировано декабрём 1929.

Когда батюшку арестовали в Петрограде и бросили в тюрьму, то из-за переполненности в камере ему довелось стоять 9 дней и ночей на ногах, пока один «урка», сжалившись, не уступил места на полу под столом. Затем последовала ссылка на Соловки.

В лагере о.Николай принял тайный постриг с именем Серафим, в честь прп.Серафима Саровского, и об этом он не рассказывал даже самым своим преданным духовным чадам. О принятии монашеского пострига И.М.Концевич пишет так: «Он был на Соловках тайно пострижен и назван Серафимом. Он не ожидал, что ещё вернётся в мир, и что жизнь его продолжится, и принял тайное монашество…»

Ульяша (м.Магдалина) приехала к о.Серафиму, когда он после освобождения в 1935 г. жил уже в ссылке, на поселении. Она вспоминала: «После пребывания на Соловках отец Николай с другими узниками был отправлен на Крайний Север, на поселение. Шли по тундре пешком, изнурённые и измученные. В одном месте путники заночевали в покинутой часовне. Проснувшись, отец Николай увидел, что спал под образом “Взыскание погибших”. Это несказанно его обрадовало: он почувствовал, что находится под покровительством Царицы Небесной. Лишь он один дошёл до места назначения — все остальные умерли в пути».

На поселении он пробыл недолго, хотя из воспоминаний ясно, что ещё до начала войны о.Серафим сумел возвратиться в родные места. М.Магдалина свидетельствует: «Когда отец Николай отбыл срок наказания, его отпустили жить, где он хочет, кроме Харьковской губернии. Он выбрал город Обоянь Курской губернии, как ближайший к Харькову».

Подъезжая к Обояни, в поезде о.Серафим и Ульяша говорили о том, что никого здесь не знают, и некуда им пойти. Случайно их разговор услышала жена ссыльного священника. Она сообщила им, что в Обояни существует катакомбный женский монастырь ИПЦ, и дала им адрес. «Мать-привратница категорически отказывалась их впустить, так как она боялась привлечь к монастырю внимание властей…. — Вы всё же доложите о нас игуменье, — попросил о.Серафим. Мать-игуменья скоро вышла и приветливо пригласила их войти». Оказалось, что в ночь перед их приездом ей во сне явился Св. Прп. Серафим Саровский и сказал: «К тебе прибудет харьковский Серафим, ты его прими…» Узнав о таком дивном заступничестве своего небесного покровителя, о.Серафим даже расплакался.

М.Магдалина навсегда запомнила слова, с какими её духовник неизменно обращался к своим собеседникам: «Радость моя!» или же задушевно произносил: «Крохотка моя!». В такой форме обращения к людям он естественно следовал примеру прп.Серафима Саровского.

Итак, в конце 30-х годов, уже после испытаний на Соловках и в ссылке, спасался в затворе в тайном монастыре ИПЦ, в Обояни Курской области, куда его направил промысел Божий по молитвам и заступничеству Св. Серафима Саровского. При немцах батюшка вернулся в Харьков и служил на дому. В Харькове он устроил тайный женский монастырь «Тихая пyстынька» во имя иконы Божией Матери «Взыскание погибших». Сохранилась и его переписка с «сестричками-сиротками», как называет он в письмах своих духовных дочерей.

В годы войны немецкие солдаты были так поражены видом старца, непрестанно пребывавшего в молитве, что снимали сапоги, входя в его комнату, чтобы не потревожить молящегося.

Архимандрит Нектарий (Чернобыль), чья молодость также была связана с Харьковом, вспоминает об этом последнем периоде жизни о.Серафима: «При немцах он возвратился в Харьков и устроил у себя на квартире домовую церковь. Я приходил туда на службы, вместе с другими исповедывался и причащался… Зять протоиерея Николая Загоровского в то время был директором харьковского оперного театра. Отца Николая приписали к театру, и мы эвакуировались вместе с актёрами. По дороге наш поезд обстреливали советские самолеты».

Летом 1943, при приближении Красной Армии, он с отступавшими германскими войсками выехал из Харькова. Мать Иерусалима воспоминает: «Когда Батюшка вернулся в Харьков, он не в церкви служил, а в своём доме, в полуподвале. И это были такие литургии, такое торжество! Мы с мамой и сестрой всегда ходили. Народу собиралась полная комната. У него большая комната была. Там людей полно всегда было. Пение было прекрасное. Монашечки всегда при нём. Все причащались, все так радовались, как будто вернулось прежнее… Но тут красные стали наступать. Его бы, конечно, арестовали. Дочь Лидочка уже уехала с мужем. И он говорит матушке: «Не могу я тут ждать этих красных, мне даже больно помыслить, что они приближаются…»

Архимандрит Нектарий так вспоминает об этом: «Отец Николай решил двинуться на Запад, ибо, как он говорил, большевиков он не был в силах снова увидеть, когда он переезжал границу своего отечества, то горько заплакал… А вскоре с ним случился удар, и его положили в больницу, где он прожил всего несколько дней. Всё произошло так, как он описал свою смерть в одном стихотворении, написанном двадцать лет назад, в бытность его в Петрограде... Батюшка, который не отличался особой красотой при жизни, на смертном одре был более чем прекрасен. Лик его носил отпечаток нездешнего мира, непередаваемой словами красоты».

Мать Магдалина, выехавшая вместе с ним из Харькова, вспоминает: «Батюшка был уже больной. У него случались частые сердечные припадки… а умер тихо, спокойно. Почти вся больница выходила смотреть — такой он лежал светлый, такой улыбающийся, такой хороший… и панихиды были, и похоронили его в Перемышле... Оказывается в том месте, где его похоронили, в Перемышле, его деды и прадеды все поумирали. Ведь батюшка был из древнего рода, и даже где-то там был монастырь Загоровских…»

Отец Серафим, был один из потомков старинного княжеского украинско- польско-литовского рода Сангушко-Загоровских. На протяжении нескольких столетий представители этого рода исповедывали православную веру. Здесь в Галиции, в древнем Перемышле, 30 сентября 1943 г. на 71 году жизни и скончался батюшка. И не случайно, что свой земной путь катакомбный старец-исповедник Серафим завершил на родине предков, живших здесь в древности. Похоронен о. Серафим на городском кладбище. Каждый год клирики Русской Истинно-Православной (катакомбной) Церкви навещают могилку старца Серафима в Перемышле, служа на ней молебны. Почитают св. старца Серафима и местные православные верующие, и в частности братия польского православного старостильного Свято-Кирило-Мефодиевского мужского монастыря, расположенного неподалеку.

В самом Харькове и Харьковской области и до наших дней еще живы духовные чада и постриженницы Святого Серафима (Загоровского), окормляемые катакомбным священником Артемием. Действует в Харьковской области и катакомбная община РИПЦ, названная в честь Св. Серафима (Загоровского). Сохранился и сам катакомбный монастырь, основанный святым старцем Серафимом. Харьковские катакомбные общины – одни из старейших в РИПЦ. А у их истоков еще в 20-е – 30-е гг. ХХ ст. стоял выдающийся подвижник и исповедник Святой Серафим Харьковский. В Русской Истинно-Православной (катакомбной) Церкви свято чтят память и заветы сего дивного старца ХХ века.

Харьковские катакомбные монахини из общины о. Серафима (Загоровского) на могиле мон. Назареты (между 1955-1963)

Монахиня Ангелина (1), монахиня Вениамина (2), инокиня Алипия (3), монахиня Иннокентия (4)

__________________________________________________ 

Дополнительно см.: 

1. Молебен на могиле Св. Новоисповедника Серафима (Загоровского) в Перемышле

http://catacomb.org.ua/modules.php?name=Pages&go=page&pid=622

2. На Харьковщине к РИПЦ присоединилась группа последователей катакомбного исповедника иеромонаха Серафима (Шевцова, +1955 г.)

http://catacomb.org.ua/modules.php?name=Pages&go=page&pid=703

3. Проповедник Истины. Воспоминания духовных чад о катакомбном пастыре о. Никите Харьковском
24 ноября / 7 декабря исполняется 20 лет со дня праведной кончины Исповедника Церкви Катакомбной о. Никиты Лехан (1893-1985)

http://catacomb.org.ua/modules.php?name=Pages&go=page&pid=777

4. Архивные документы о восстановлении Архиерейским Собором РПЦЗ 1981 г. канонической иерархии и церковного управления в Катакомбной Церкви в СССР
Схиигумения Макария (Чеботарева) и ее подвиг служения Катакомбной Церкви
О Катакомбной Церкви
Заметки о Катакомбной Церкви в СССР
Катакомбные богослужения в Соловецком лагере
Письма катакомбного Епископа А. к Ф.М.
Митрополит Иосиф (Петровых) и иосифлянское движение в Русской Православной Церкви
Потаенная Россия
Церковное сопротивление в СССР
Воспоминания о Епископе Викторе (Островидове)