СЛОВО В ТРЕТЬЮ НЕДЕЛЮ ВЕЛИКОГО ПОСТА

Явися великий Господень Кресте! Покажи ми зрак божественной красоты твоея ныне!

Кто хочет идти за Мной, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мной (Мк. 8, 34), — говорит Господь в слышанном ныне Евангелии. Святая Церковь, отвечая на это, взимает Его Крест в память Его неизреченного самоотверже­ния и износит оный для поклонения верующим, приглашая очищенных воздержанием приступить, тепле облобызающе во хвалении древо всесвятое (канон Недели Крестопоклон­ной, песнь 5). В самое благоприятное нашему спасению время слышится спасительный призыв Господа нашего Иисуса Христа, и самым благопотребным образом зрится перед оча­ми нашими Крест Его! Уже три седмицы идем мы вослед Гос­пода, приготовляя себя сорокадневным, по Его примеру, по­стом и молением сочувствовать Ему в дни искупительного служения Его. Но кто может с упованием положиться на скудную заслугу своего крестоношения? Наш крест тогда только и может быть истинен и действенен, когда находится в неразрывном союзе с Крестом Христовым, им благословля­ется, им освящается, утверждается, поддерживается, и уже после этого делается для нас — в своей мере и степени — источником спасения. В устах песнословствующей Церкви на этот день — одни только хвалебные возглашения Кресту Гос­поднему, нашему воззванию, пристанищу спасения, мipa ут­верждению, дарований источнику, как бы единственному нашему оправданию и помощи. Еще решительнее она отве­тит на слова сегодняшнего Евангелия перед самым вступле­нием нашим в крестоносный путь за Господом. Днесь благо­дать Святаго Духа нас собра, и вси, вземше Крест Твой, гла­голем, — воспоет она Сыну Давидову, грядущему во имя Гос­подне. И здесь, и там — всё не наш, а Господень Крест пред очами Церкви. И может ли быть иначе, когда по неизречен­ному человеколюбию Божию крестной смертью Сына Бо­жия дело спасения нашего до того облегчено, что теперь сто­ит только взяться крепкой мыслью и теплым чувством за Крест Господень, чтобы ощутить благость ига и легкость бре­мени нашего самоотвержения? Горький и тяжелый крест очистительной земной жизни любовь Божия через посредство любвеподательной Церкви Христовой раздробила, так сказать, и разложила на множество малых, легких и радостных крестов, которые и возлагает на верующих в различные времена по различным обстоятельствам в течение их жизни.  

Можно ли не войти после этого благодарной мыслью в живое соотношение с делом Божиим? Человеколюбец не только заменил нас Собой, сделавшись за нас клятвой (Гад 3, 13); и истребив... бывшее о нас рукописание (Кол. 2, 14), не только начал дело нашего спасения, но восхотел до кон­ца провести его, спасти нас так, чтобы вся слава принадлежала Ему, нам же одно вечное блаженство в сопричастии Его славе. Как все дела Божии, и это облегчение нашего крестоношения совершается тайным, незаметным для нас образом. Крест (уже не наш — Господень) входит в жизнь нашу всеми ее путями, соприсутствует всем ее явлениям, управляет всеми ее отношениями. Вся жизнь христианина теперь пригвождена к животворящему Древу! Крест со­путствует нам всю нашу жизнь, осеняет и наше первое, и наше последнее дыхание на земле. В детстве он нам пестун, в юношестве друг, в мужестве сотрудник, в старости путе­водитель и успокоитель. При вступлении нашем в мip встречает нас как светильник, освещающий тайну и разго­няющий мрак земной жизни. По выходе из мipa становит­ся для нас жезлом и палицей, с которыми мы спокойно и безтрепетно пойдем по среде сени смертной. Пройдем бла­гоговейной мыслью через всю христианскую жизнь и по­смотрим на тайнодейственное служение Креста Господня нашему кресту.

Прежде всего является нашему вниманию чета лю­дей, идущих в союз супружеский. Они предстают пред ли­цом Всемогущего для принятия от Него себе всеплодного и вседетельного благословения на совокупную жизнь и жизнепроизводительность. В залог взаимной любви и верности представшие приносят по обручальному перстню, и меной этого залога полагают начало всей дальнейшей мене чувств и мыслей, забот и трудов. Минута важная, здесь начало cупружеской жизни. И взем священник перстни, дает первее мужу, таже жене и глаголет... И егда речет на едином коемждо, трижды творит крест на главах их и полагает их на десных их персех. Вот осенение крестное самих начал семейной жизни христиан!

Потом обрученные уневещиваются друг другу. В духе христианской любви и чистоты они венчаются венцом по подобию земных владык и повелителей. Здесь начало прав рождения и воспитания христианина, следовательно, ми­нута из важнейших; и опять поэтому животворящее знаме­ние крестное является в помощь благословению священно­служителя. Ибо не прежде главы сочетавающихся украшаются венцом благоволения Божия, как благословляющая рука иерея вместе с венцом изобразит над ними видимое, но неосязаемое чудодейственное знамение. Таким обра­зом, новобрачные выходят из храма уже с хоругвью крес­та, под которой и сами будут идти потом, и поведут с собой всё имеющее произойти от них потомство.

Рождается дитя, и служитель Божий по обычной мо­литве нарекает ему христианское имя. Дав новорожденно­му этот первый дар, Церковь немедленно скрепляет его всесильным и всеспасительным знамением. Господи, Боже наш, — говорит священник, — да знаменуется крест Единороднаго Сына Твоего в сердце и помышлениях его, во еже бегати суеты мipa и от всякаго лукаваго навета вражия, последовати же повелением Твоим; и в это время знамену­ет его чело, уста и перси, насаждая животворящее Древо в Уме, сердце и устах — исходище жизни телесной и духов­ной. Затем в знамение матерней любви Церкви к будущему чаду ее приемлет младенца в свои объятия, и распростирает на нем великое знамение крестное, под которым отныне должна совершаться вся жизнь и деятельность будущего христианина.

Но не тотчас Церковь украшает этим священным именем. Прежде она еще огласит его словом истины, откроет ему Евангелие правды. А чтобы оглашение имело всю силу и действительность, она прежде всего отгоняет от оглашае­мого дух лжи и противления. Священник трижды дует в ли­цо оглашаемого и знаменует крестом его чело и перси, по­велевая Богом, показавшим Древо живота, победившим на Древе сопротивные силы, отступить дьяволу от создания Божия. С этих пор нечистый не касается готовящегося к очищению.

Настает время сопричесть оглашеннаго Христову стаду, соединить его святей соборней и апостольстей Церкви через святое Таинство Крещения. В начале священ­нодействия освящаются вода и елей. То и другое действие совершаются через дуновение, сопровождаемое троекрат­ным знамением креста. Освященные порознь, вода и елей соединяются вместе, и это соединение снова производится через крестное знамение. Священник, поя трижды аллилу­йя с людьми, творит три креста елеем на воде. Потом при­носится крещаемый. Священник вземлет от елея двумя перстами и в третий раз творит образ креста на готовящем­ся к просвещению, знаменуя порознь различные части его тела, причем, кроме чела и персей, знаменуются междурамия, уши, руки и ноги. По совершении крещения новый христианин облекается светлой одеждой в знак благодат­ного просвещения его души, причем благочестивое обыкновение налагает на него вместе с одеждой крест для все­гдашнего ношения на персех. Это победное знамя, под ко­торым будущий воин Христов отныне будет ратовать с гре­хом и побеждать начальника зла.

Но спасет ли воина одно знамя, если он сам не будет иметь силы и искусства? Напротив, оно еще скорее может погубить его, потому что на него преимущественно устрем­ляются враги. И вот Церковь в новом таинстве сообщает крещенному всё потребное к жизни и благочестию, дает ему всё духовное вооружение, низводит на него дары Святаго Духа в то время, как священник помазует его мvром, творя образ креста на челе, очах, ноздрях, устах, ушах, персях и ногах, и глаголя: Печать дара Духа Святаго.

После этого запечатствования благодатию, рожденно­му Духом остается только возрастать и крепиться духом, переходить от возраста в возраст, пока не достигнет меры возраста исполнения Христова. Где же будет укреплять дух свой христианин? В обществе христиан — в Церкви. И вот в сороковой день снова приносится отроча ко храму во еже вцерковлятися, си есть: начало прияти вводитися в Цер­ковь; преклоньши же ей (матери) главу вкупе со младенцем, творит священник креста знамение над ним и, касаясь гла­вы его, молит Господа благословить, возрастить, вразу­мить, уцеломудрить, удобромудрствить рожденное отро­ча; и снова знаменуя, снова молится, чтобы Господь, храняй младенцы, отгнал от принесеннаго всякую супротив­ную силу знамением воображения креста Своего. Та же прием отроча, начертывает крест им пред враты храма, глаголя: воцерковляется раб Божий... — действие, над кото­рым благочестивому зрителю нельзя не остановиться вос­торженным чувством и не задуматься.

Остановимся на время мыслью и мы, благочестивый чтитель Креста. Великий Крест Господень уже достаточно показал нам зрак своей божественной красоты. Мы про­следили не многие дни из жизни христианина, но дни пер­вые, начальные, а следовательно, самые важные. И здесь, как и во всяком другом случае, хорошее начало составляет половину дела. Воцерковив христианина, Церковь действительно сделала половину своего спасительного дела. Не греши он — при этих дарах Церкви он может получить веч­ное блаженство. Мы видели, что Крест Господень, предва­рив своей благодатной силой наше зачатие в утробе матери, по явлении нашем на свет пятикратно осеняет нас сво­им покровом при пяти священнодействиях Церкви: наре­чении имени, оглашении, крещении, мvропомазании и воцерковлении, то ограждая собой исходища жизни нашей, то распростираясь по всему составу нашему в знамение за­ветного, непостижимого сочетания нашего с Распятым, то укрепляя собой главнейшие органы нашей телесной и ду­шевной деятельности, то заключая нас в себя, как мать за­ключает в свои объятия младенца, то припадая к нашему сердцу как друг, как брат наш, верный и неизменный.

Что же мы с тобой, душа благочестивая, будем делать в уплату такой заботливости о нас животворящего знаме­ния? Первое дело наше — понять всё, что делает для нас здесь Крест Господень, второе — не забывать понятого, третье — из памяти переводить в жизнь. Надеюсь, что по­нять нам не будет трудно. Сама Церковь помогает нам в этом деле. Не забывать тоже не трудно для того, кто любит не только веровать, но и размышлять о вере. Остается ста­раться изводить крест из сознания в жизнь. Дело нелегкое, но для христианина, где труд — там и помощь.

Предусмотрительность Церкви с тем именно намере­нием и возлагает на нас крест при крещении, чтобы мы не могли забыть о нем, а не забывая, обретали в нем утешение и подкрепление. И действительно, кто из христиан, посмо­трев на свой крест, не вспомнит всего, что сделал для нас Искупитель, распятый на нем? Святой Крест с давних вре­мен Церкви называли сокращенным Символом веры. Пер­вая мысль при взгляде на него у христианина — мысль о Христе Сыне Божием, вочеловечившимся нас ради человек и нашего ради спасения, страдавшем, умершем, воскрес­шем, вознесшемся, седящим одесную Отца со Святым Ду­хом и во веки веков правящим Церковью через Свои свя­тые таинства в залог нашего воскресения и жизни вечной. А с этой мыслью сколько сопрягается других мыслей высо­ких, спасительных!

На Кресте всего яснее видится и красота нашей святолепной Церкви, и неизреченная сладость благ вечных, и тщетность земных наслаждений, и крестный путь к Царствию Небесному. Один взгляд на Крест может утешить не­счастного, остановить злодея, вразумить забывшегося, умирить ожесточенного, обличить лицемерного, наставить неразумного, — всем и каждому подать свет и жизнь. Не забывай же, возлюбленный, как можно чаще смотреть на чудодейственное знамение. Не забывай думать, что тебе всюду сопутствует, что у тебя на персях лежит Богом дан­ный тебе твой страж, твой хранитель, твой освятитель, друг верный и неизменный, помощник скорый и сильный во всякое время твоей жизни. Постигают ли тебя какие несча­стья и беды, припомни Крест, на котором был распят, страдал и умер за тебя твой Спаситель и тебе оставил образ жизни тесной и скорбной. Искушают ли тебя нечистые же­лания и преступные мысли — опять обратись ко Кресту, на котором принесена была за тебя чистейшая и непорочнейшая Жертва. Обуревает ли тебя множество забот и попече­ний житейских, отвлекающих тебя от Церкви и Бога, — скорее возьми свой крест и смотри на него долее и внимательнее, он сладко и отрадно поговорит о Том, Кто не имел, где главы подклонить, жил и всю жизнь посвятил на дело Божие; он скажет тебе, что и твое жительство должно быть не здесь, а на небесах. Возгордишься ли какими-нибудь ус­пехами жизни — довольством, знанием, почестями, всегда заманчивыми и обольстительными, хотя всегда ничтожны­ми и жалкими? Опять смотри на твой нательный крест — много поучительного скажет он тебе о Том, Кто, будучи об­разом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной (Флп. 2-6-8).

Лишь только крещенное и запечатствованное дарами Духа Святаго дитя начнет приходить в возраст, родители или воспитатели прежде всего научают его творить крест­ное знамение. Так их научила Церковь, так, в свою очередь они научают других. Что же значит это таинственное упо­требление в нашей жизни животворящего Знамения? Глу­бокая мысль кроется в нем. Вникнем: берется правая рука — деятельнейший и могущественнейший из членов тела на­шего. Из ее перстов поемлются три первые — по-видимому обыкновенные, но, между тем, самые необходимые участ­ники во всём, что делает человек. Итак, самое благородное из служебной части тела взимается и освящается великим именем Пресвятой Троицы. Это первая чувственная жертва христианина своему Богу. Низведя благословение Пресвя­той Троицы на орудие деятельности, христианин возносит его на чело — в освящение ума, низводит на перси — в ос­вящение сердца, полагает на плечи — в освящение деятель­ности; и таким образом освящается весь человек с его по­знанием, чувствованием и действованием. Что же выходит из этого освятительного действия руки? Крест. Сколько здесь высокого, знаменательного, поучительного!

И, во-первых, ум — под Крестом! Какой урок для тех, которые всё испытывают и ничего не оставляют вере! Сердце — под Крестом! Сколько тут утешения для страж­дущего человека! Под Крестом вся деятельность! Здесь це­лая наука жизни христианской. Во-вторых, замечаешь ли, что еще выходит из крестного знамения? Оно утверждает­ся в сердце — средоточии жизни, возвышается в голове —вместилище всех орудий познания и чувствования — и рас­пространяется на руки в двух противоположных направле­ниях. Такова должна быть деятельность истинного христи­анина! Освятительный Крест веры и жизни евангельской непременно должен утверждаться в сердце, начинаясь, впрочем, распятием ума с его познаниями, и уже после ут­верждения в сердце должен проявляться в деятельности как внешней, так и внутренней.

Углубление и благочестивое чувство могут открыть много и других значений крестного знамения, так что чем далее будешь размышлять о нем, тем более и более он бу­дет показывать тебе зрак божественной красоты своея. Но главное, всегда имей в виду, благочестивый христианин, что, изображая на себе знамение крестное, ты этим свиде­тельствуешь пред Господом, что готов во всякое время рас­пять жизнь свою во славу Его всесвятого имени, подобно тому, как Он был распят за славу твоего, попранного и опо­зоренного грехом и смертью имени. Другой совет: не забы­вая высокой важности знаменательного действия руки тво­ей, изображающей Крест Господень, не забывай совер­шать его со всем приличествующим ему благоговением, чтобы из знамения спасения не сделать тебе знамение сво­его осуждения!

Как победное знамя Победителя смерти, как орудие нашего спасения, как утверждение и украшение Церкви, Животворящий Крест употребляется везде и всегда — во всех сношениях со своими чадами. Недолго омытый вода­ми крещения христианин остается чистым и свободным от скверн греха. Падшая природа неудержимо влечет его к новым и новым падениям, и вскоре наследнику Царствия угрожает участь раба неключимого. Прежде всех на по­мощь несчастному спешит Святая Церковь, снимая с него тяжелое бремя греха и разрешая его именем Господа наше­го Человеколюбца: конец же разрешения его глаголя, иерей знаменует крестообразно десницей кающагося... Постига­ют ли падшего болезни другого рода — телесные, привлеченные впрочем, той же болезнью духа, — снова Церковь идет к нему с благодатным таинством, и по молитве вземлет иерей стручец и, омочив его во святый елей, помазует болящаго крестообразно на челе, на ноздрях, на ланитах, на устах, на персях, на руках, на обе стране. Случится ли Христианину оскверниться чем-нибудь нечистым, недо стойным соприкосновения с его освященной и облагодатствованной природой, опять Церковь силой Креста Господ­ня подает успокоение и мир его возмущенному духу. При­дет ли время сеяния и жатвы, благословение плодов, разре­шение яств и прочее, всегда и везде является Церковь с освятительным знамением Креста Господня.

Но если где преимущественно видится всё царствен­ное великолепие крестного знамения, то наиболее в храме Божием, где всё запечатлено и украшено им. Сам храм не­редко имеет вид креста, и всегда венчается животворящим Древом, светозарным и превознесенным над всеми обитали­щами человека. Под его осенением, как бы посредствующим между небом и землей, совершаются в храме Божием все священнодействия Церкви, низводящие на землю благосло­вения небесные. Входя в храм, со всех сторон окружен бы­ваешь спасительным знамением: видишь его изображенным на иконах, на церковных утварях, на церковных одеждах и проч. Служитель алтаря знаменует тебя рукой, помазует елеем, кропит водой, благословляет Евангелием, и всё — крестообразно! Немного нужно времени, чтобы заметить, что крестное знамение участвует необходимо во всех цер­ковных священнодействиях. Сколько опять пищи для благо­говейного размышления! Отчего столь частое, столь обшир­ное употребление Креста в Церкви? Оттого, что, по учению Церкви, в нем скрывается непобедимая и непостижимая си­ла Господня, животворящая и освящающая всех, благого­вейно подвергающих себя его осенению и прикосновению. Именно эту преестественную силу стократно ублажает Цер­ковь в своих песнопениях: ты наше воззвание, Кресте всечестный, древо богоблаженное, саде небесный, благочестия непобедимая победа, дверь райская, верных утверждение, Церкве ограждение, имже тля разрушися и упразднися, и попрася смертная держава, и вознесохомся от земли к небес­ным, оружие непобедимое, бесов сопротивоборче...

Особенно Церковь ублажает Крест Христов за это последнее действие. Сколько для нашей природы страшно и притрепетно приближение духа злобы, столько для его омраченной и нечистой природы страшно и нестерпимо освящающее действие Креста Господня. Зная это, верую­щий в Иисуса Христа смело отражает всякое покушение нечистого духа одним простым изображением чудодейственного знамения. За такую его божественную важность и силу Церковь превознесла его более всякого неодушевлен­ного создания Божия, и обращается к нему как к лицу, как существу, имеющему не только разум и волю, но и могуще­ство — высшее могущество людей и ангелов. Таков взгляд Церкви на Крест.

Душа благочестивая! Знай это высокое, уже не значе­ние только, а и действие честного Знамения, воздавая ему всю достойную почесть, где ты его ни увидишь; чти его, как величайшую земную святыню. Памятуй, что только три священных предмета почивают в христианском ковчеге Завета, на престоле алтарей Христовых — Чаша Завета, Евангелие и Крест. Вспоминай, какая страшная сила за­ключалась в прообразовательном Кивоте Славы Господ­ней! Одно прикосновение к нему поражало смертью, одно пребывание его в земле нечестивых низводило на нее опу­стошения и язвы!

В наше время любви и благодати Божественная сила не обнаруживает себя явлениями страха и погубления; тем более мы должны благоговеть перед ней, зная, что ради нас, ради нашего спасения Божественная сила, так сказать, смиряется, не являет себя вполне, щадя наше бесзсилие. Подобно тому, как Спаситель произвольно смирил Себя, скрывая Божество Свое до тех пор, пока не приспело время прославиться Сыну Человеческому, — и Крест Его теперь редко обнаруживает свою страшную силу видимо и ощутительно; но настает время торжества Церкви, когда она — чистая и святая — освободится от всех плевел, рас­тущих на ее благодатной ниве. Для прославления ее силы небесные поколеблются; тогда явится знамение Сына Че­ловеческого на небе, и тогда восплачутся все племена земные (Мф. 24, 29 — 30). О чем восплачутся? Весьма о многом, но преимущественно о том, что явившееся царственное зна­мение спасения мipa — по их преступному небрежению — не послужило им во спасение.

Время поедает временное — это всеобщий необходи­мый закон бытия земного, которому подчинен и христиа­нин. Воле Отца Небесного угодно было, чтобы человек, со­вершив назначение свое на земле, возвращался к Нему пу­тем смерти и тления. И вот тайна смерти совершается. Хри­стианин идет в страну новую, неведомую, и в мертвенных руках его мы опять видим Древо крестное! Церковь напут­ствует усопшего молитвами и песнопениями, причем неод­нократно призывает на помощь себе спасающее Знамение. Наконец земля приемлет землю, и священник, взем персть лопатой, крестовидно мещет вверху могилы... И уже нет между нами того, кто жил и действовал на земле! Неболь­шой холм покрывает прах его! Живые оставляют отжив­шего. Но неотступно стоит над ним и охраняет его могилу день и ночь, как страж безмолвный и неподвижный, Крест Господень! Животворящее Древо над прахом умершего! Как многознаменательно, утешительно и отрадно это сбли­жение смерти с жизнью!

Но не всем и не всегда, может быть, оно так кажет­ся... Краткая и горькая жизнь наша всё еще носит в себе остаток благословения Божия, много имеет в себе заман­чивого и обольстительного. Мы невольно привязываемся к ней, и более всего страшимся смерти — своей или своих любимых. В этом случае могильный крест, живой указа­тель и напоминатель грозного будущего или печального прошедшего, очень часто не только не радует нас, но гонит от себя, как страшный, зловещий призрак, как бы уже пе­реставая тут быть нашим освятителем, животворителем и утешителем... Здесь-то особенно уместно нам вместе со священным певцом воскликнуть: Явися великий Господень Кресте! Покажи ми зрак божественной красоты твоея ныне — ныне, когда страх смертный представляет мне те­бя безобразным и ужасным. Неужели ты, насажденный посреди земли, как Древо жизни посреди Рая, в радость и счастье, — на могиле перестаешь быть тем же? Братья, не то должен возбуждать в душе нашей этот последний Крест. Церковь знает сердце наше и хочет могильным кре­стом, с одной стороны, утешить, а с другой — предохра­нить нас. Ибо если на могиле стоит крест, то это значит, что погребенный под ним находится под защитой и покро­вом Жизнодавца, на Кресте поправшего смерть и Воскре­сением Своим уверившего всех в будущем всеобщем вос­кресении. Обращая же мысль нашу от Креста на самих се­бя, Церковь желает сказать нам только кроткое свое: По­мни последнее и перестань враждовать; помни истление и смерть и соблюдай заповеди (Сир. 28, 6). Если где более всего выступает из-за искупительного и оправдательного Креста Господня наш собственный довершительный крест, то это перед могилой, в виду нашей смерти, где чув­ство близкого суда Господня заставляет нас строже и взы­скательнее смотреть на истекшую жизнь нашу, и где со­весть наша невольно мятется страхом за свое свидетельст­во перед нами о Боге, пред Богом о нас...

Спасительный крест могильный! Сколько погибающих душ спасет он этим своим служением! Он ограничит незаконный излишек упования нашего и умерит преувели­ченное сознание нашей безнадежности, соединит оба кре­ста воедино, заставит христианина идти во след Христу. Распнет его со страстьми и похотьми его, умертвит греху и оживит Богу. Аминь.