От редакции «ЦВ РИПЦ»: 20 августа / 02 сентября день кончины выдающегося православного подвижника и богослова, верного чада Зарубежной Русской Православной  Церкви иеромонаха Серафима (Роуза). Помещаемые ниже статьи редакция "Церковных ведомостей" приурочивает ко дню памяти батюшки. По молитвам приснопоминаемого отца Серафима да поможет и нам Господь стяжать христианские добродетели, которые имел и о которых учил о. Серафим в своих книгах и своей жизнью, дабы обрести вечную жизнь со Христом в Его Небесном Царстве.

___________________________________________________

Иеромонах Дамаскин (Христенсен)

Святоотеческая мудрость отца Серафима (Роуза)

Когда в осеннюю ясную ночь гляжу на чистое небо,

 усеянное безчисленными звездами столь различных размеров,

испускающими единый свет, тогда говорю себе: таковы писания Отцов.

 Когда в летний день гляжу на обширное море,

покрытое множеством различных судов с их распущенными парусами,

подобно белым лебединым крылам, судов, бегущих под одним ветром,

к одной цели, к одной пристани, тогда говорю себе: таковы писания Отцов.

Когда слышу стройный многочисленный хор,

 в котором различные голоса в изящной гармонии поют единую песнь божественную, тогда говорю себе: таковы писания Отцов.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Отец Серафим писал: «Никогда прежде не было столько лжеучителей, как в нашем злосчастном XX веке, богатом материалистическими искушениями и бедном разумом и душой. Самые нелепые, бредовые взгляды, ранее безоговорочно и повсеместно отринутые культурными людьми, сейчас находят "теоретическое обоснование" и непременного "учителя". Кое-кто из них даже являет (или сулит) "духовную силу" или ложные чудеса, как оккультисты или "целители". Но чаще современные учителя способны предложить лишь неудобоваримую смесь разных идей, полученных якобы из "космоса" или от современных самозванных "мудрецов", познавших "более", чем все светлые головы прошлого только потому, что живут в наш "просвещенный" век. В итоге философия раздробилась на тысячу школ, а "христианство" — на тысячу сект. Где же в этом безбрежном океане отыскать Истину, если ее вообще возможно отыскать в наш вконец заблудший век? Лишь в обители только можно найти источник истинного учения, берущий начало от Самого Господа, не иссякший за долгие годы, живительный и поныне, учение это передается неизменным и ведет всех его исповедующих к вечному спасению. Православная Церковь Христова — вот как называется этот источник милости Духа Святого, а ведут нас к нему, к этому Божественному учению, святые Отцы Православной Церкви».

Именно святоотеческим учением отец Серафим обогащал, напитывал свою душу, воспаряя на свободе пустынножительства, и за годы усерднейшей, вдумчивой работы над книгами приобрел обширные знания. Всякое свое сочинение он сопровождал обширными цитатами из святоотеческих источников: как древних, так и современных, как Восточной, так и Западной (тогда еще Православной) Церкви. Многие из них трудны для понимания и никогда не переводились на английский язык.

Однако отец Серафим не пытался стать "специалистом по святоотечеству". Таким "специалистам", писал он, зачастую чужды истинные святоотеческие традиции, для них это лишь способ заработать на жизнь. Как всегда отец Серафим, чтобы получить полное представление об изучаемом предмете, старался копнуть глубже. Ему мало было знать учение, ему важно было стяжатъ мысль святых Отцов, то есть научиться думать и смотреть на жизнь, как они. Как часто в современном православном мiре стараются переиначить веру, чтобы она соответствовала мышлению современного человека. Отец Серафим делал обратное: переиначивал свое мiропонимание, дабы соответствовать мышлению святых Отцов, дабы во всей полноте вобрать двухтысячелетний опыт Христианства, начиная с катакомб.

В разговоре в скиту с новообращенными отец Серафим указывал, как приступать к приобщению святоотеческой мысли. Первое и главное — преемственность, она вырабатывается духовной дисциплиной, основанной на мудрости святых Отцов. Это не просто послушание какому-то учению ради самого учения, а осознанное накопление мудрости, изложенной Божиими угодниками. Внешне эта преемственность — приобщение к Божественной мудрости — происходит через наше участие в ежедневных богослужениях, дошедших из прошлого. Конечно, в разных церквах службы разные, соответственно и плоды молитвы имеют разную силу.

Преемственность также предполагает чтение духовной литературы, к примеру, за трапезой. Чтобы успешно противостоять мiру, точащему наши дни, нужно получать постоянные "прививки" неотмiрности. Стоит хоть на день их прервать — и мiрское задавит, на два — поглотит совсем. Вскорости мы заметим, что и мысли у нас уже обмiрщенные, и мы всё меньше и меньше этому противимся, всё меньше и меньше в нас неотмiрности.

«Приятие дивного душеполезного напитка» — это, так сказать, внешняя сторона преемственности святоотечества, внутренняя сторона — то, что называется духовной жизнью. Духовная жизнь вовсе не подразумевает витания в облаках непрестанной Иисусовой молитвы или каких-то особых ритуалов. Она означает применение законов духовности в сложившихся обстоятельствах, условиях. Законы эти познаются долгие годы: нужно внимательнейшим образом читать святых Отцов, записывать все, показавшееся особо важным, задумываться, как применить это в своей жизни. При необходимости пересматривать свои взгляды, дополняя их мудростью одного, другого святого Отца… Ни одна энциклопедия не даст такого. Но и святоотеческое учение — не просто перечень мудростей. Нельзя, решив узнать все о том или ином предмете, раскрывать святоотеческие книги только по оглавлению. Читать нужно понемногу, «впитывая каждое слово», и не торопиться: сколько можешь, столько и успевай. По прошествии лет перечитаешь вроде бы знакомые страницы, и они подарят много нового. Так, мало-помалу начинаешь "примерять" эти духовные заветы к себе. И с каждым новым прочтением книги будешь все глубже и глубже постигать ее...

Отец Николай Депутатов (австралийский старец, чью книгу «Богосознание» Братство преподобного Германа Аляскинского опубликовало в США на русском языке в 1975 году), один из тех, кто горячо любил святых Отцов, читал их книги, подчеркивал, выписывал; он говорил: «Каждый раз, как только находит, как туман, уныние и печаль, открываю одну из безчисленных записных книжек и нахожу там то, что озаряет, как молния, и успокаивает, как тепло. Живущие сердцем знают, как нуждается оно в целительной и руководственной силе могучего слова».

Отец Серафим указывал, что святоотеческое учение вне времени: «Православие не меняется изо дня в день, из века в век. Глядя на католичество или протестантство, замечаешь, как устаревают или "выходят из моды" некоторые их духовные писания. Кое-какие возвращаются, кое-какие забываются. Неоспорима их связь с мiром сим, призыв к человеку конкретной эпохи, а точнее к "духу времени". С православными святоотеческими писаниями дело иное. Стоит нам принять полностью православные взгляды — основы Христианства, заповеданные Самим Христом и святыми апостолами, — как все воспринимается, будто написано сегодня. Читаешь святого Макария Великого, жившего в пустынях египетских в IV веке, и слышишь: он говорит для тебя и сейчас. Да, он жил в иных условиях, но обращается прямо к тебе, говорит языком, понятным через века. У него те же устремления, то же мышление, те же искушения и грехопадения, что и у людей сегодняшних. Таковы и прочие святые Отцы, прошлых лет и нынешние, например, святой праведный Иоанн Кронштадтский. Все святые говорят с нами на одном и том же языке — языке духовной жизни, который должны научиться понимать и мы».

Отец Серафим подчеркивал: «Подлинное, неизменное Христианское учение передается нам устно и письменно, не прерываясь, от духовного отца к сыну, от наставника к ученику. Во всякие времена в Церкви были святые Отцы, во всякое время передавалось святоотеческое учение. Даже сегодня, когда многие православные отвернулись, остались его истинные хранители, и они передают учение тем, кто жаждет его. Как важно нам, последним христианам, получить вдохновляющий пример и руководство святых Отцов недавней поры или наших дней, тех, кто жил в таких же условиях, что и мы, и, тем не менее, сберег в целости и сохранности первоначальное нестареющее учение». Особенно он выделял в этом отношении двух русских духовных писателей: епископа Игнатия (Брянчанинова, +1867) и епископа Феофана Затворника (+1894) (оба эти святителя прославлены Русской Церковью). «Оба говорили с людьми на языке их времени. Все соблазны той поры были известны им, особенно хорошо разбирался в них святитель Игнатий, который досконально изучил литературу Запада, преуспел в инженерных науках, знал новейшие теории в математике. Видя современное состояние западной философии, они противопоставили ей Православие, разрешили многие спорные вопросы. К примеру, епископ Игнатий написал труд об аде и состоянии души после смерти, понятный и западному человеку. Эти двое, равно и те, кто, изучив их работы, последовал им, передают нам традиции Православия предельно доступно...

Взглянем же на себя: если ощущаем рвение к Православию, но не имеем связующей "ниточки" со святителем Игнатием (Брянчаниновым) или святителем Феофаном Затворником, то подвергаем себя опасности отвратиться и от других святых Отцов. Преемственность нельзя прерывать».

Именно будучи верным сыном святых Отцов – и современности, и недавнего прошлого, начиная с архиепископа Иоанна (Максимовича) и до святых Игнатия (Брянчанинова), Феофана Затворника, Паисия (Величковского) и других, отец Серафим стал и верным сыном Божиих угодников древности. Он не только принимал от них мудрость Православия, но и сам передавал ее своим современникам. И, конечно, дело не в одном знании святоотеческой литературы, отец Серафим сроднился со святыми Отцами сердцем и мыслью.

Проследив его духовное развитие, можно выделить некоторые черты, помогшие ему преуспеть там, где споткнулись другие:

1. Отторжение от мiра сего. Вкупе с благородством и перенесением страданий, неотмiрность развивалась в отце Серафиме с юношеской поры до зрелых лет в пустыни, когда он начал жить подобно святым Отцам. Он никогда не старался поступать "как все", не гнался за философской модой, дабы его услышали и признали. Когда дело касалось святоотеческого учения, идущего явно вразрез с «духом времени», с современными богословскими, философскими и научными теориями, отец Серафим не боялся излагать его прямо и откровенно. Пытаясь донести его до людей нашего времени, он не "разжевывал", не "облегчал" и не загонял его в рамки общих определений, чтобы "упростить" слушателям задачу. Он писал: «Надобно жить по святоотеческому учению, даже зная, что мiр сей отвергнет нас, что жить в нем нам придется изгоями».

2. Прозрение времени. Отец Серафим отчетливо видел суть нигилистической философии, и ее корни. Он понимал, что все, в том числе и он сам, заражены ею, но только осознав недуг, можно излечиться. Прочие современные православные мыслители попадали в хитроумные ловушки мiра именно потому, что не видели недуга в самих себе.

3. Смирение. «Нужно обратиться к святым Отцам, чтобы стать их учениками, чтобы вобрать учение об истинной жизни, о спасении души... — писал отец Серафим. — Отцы будут направлять нас, научат, как смиряться, не полагаться на собственное обмiрщенное мнение, хотя в наше злокозненное время сам воздух напитан этим. Отцы научат нас уповать на Божиих угодников, а не на мiр сей. В них найдем мы истинных Отцов, столь редких сегодня, когда во многих охладела любовь (см.: Мф. 24,12), Отцов, единственная цель которых — привести своих детей, то есть нас, к Богу, в Царствие Божие, где мы пребудем в несказанной радости, беседуя со святыми, подобными ангелам».

4. Любовь. Любящему сыну и в голову не придет «быть мудрее мудрецов», то есть тех, кто дал ему жизнь. Но именно этот принцип, как выяснил отец Серафим, является камнем преткновения для многих людей, мешает во всей полноте принять дух святых Отцов, дух Православия. Помеха эта порождена рационализмом западного мышления: стремлением все "взвесить", "разложить по полочкам". Отца Серафима отвращал такой холодный, умозрительный подход к Православию, ему была по душе непосредственная, как у дитяти, идущая от сердца вера в святоотеческую мудрость. Также всей душой, "по-детски", тянулся он к Богу, и воспитал, и развил в себе такую способность. Простота сердца присуща христианам вообще, но особенно — прозорливым святым Отцам. Отец Серафим понял, что нынешним православным (чаще новообращенным) можно уповать лишь на пыл собственного сердца, чтобы придти к вере с любовью, а не отвергать в Православии то, в чем не успевает сразу разобраться ум, напичканный предвзятыми или субъективными оценками. «Можно найти много необъяснимого и "нелогичного" в трудах святых Отцов, — говорил отец Серафим, — потому-то и нельзя подходить к ним с обычными рациональными мерками. Нужно подняться выше, а для этого требуется умягчить сердце, сделать его более чутким. Если мы православные, нам нельзя жить холодным умом, успокоенным сердцем, "правильными" поступками. Истинное Христианство — иное!»

5. Практичность. Отец Серафим понимал, сколь необходимо правильно применять учение святых Отцов, сообразуясь с условиями жизни каждого человека. В нескольких статьях о том как надо и как не надо читать святых Отцов, он говорил и об умствующих богословах, и о неопытных новообращенных: и те, и другие черпают из кладезя святоотеческой мудрости, но духовно не обогащаются, а вскармливают свою гордыню, чтобы стать «мудрее мудрецов», или — того хуже — без основательной подготовки и руководства начинают следовать духовным наставлениям. С помощью многочисленных цитат из святых Отцов отец Серафим объясняет, с какой готовностью люди попадают в капкан заблуждений, полагая себя достойными разных откровений, видений и прочее. «Нам надобно подходить к святым Отцам со смиренным желанием начать духовную жизнь с низшей ступени, и не помышлять о стяжании состояний, присущих высокой духовности, до которой неимоверно далеко... Надобно помнить, что главная цель в чтении святоотеческих трудов не в том, чтобы получить духовную радость и наслаждение, или укрепиться в сознании собственной праведности, стяжать высшую мудрость или особое "созерцательное" состояние, а в том лишь, чтобы сделать первый шаг на пути добродетели... И к чтению этих трудов должна подвести человека сама жизнь, тогда он извлечет больше всего пользы». Отца Серафима очень тревожили отзывы о православных конференциях, на которых молодежи преподносилась «духовность со всеми удобствами», читались доклады, посвященные, например, "обожению", то есть понятиям, которые студенты могут уразуметь, но не готовы воспринять сердцем и духом, ибо не знают основы основ жизни Православия — постоянной духовной работы, стремления отойти от мiра сего, в котором вырос и воспитан.

6. Болезнование сердца. В этом — главное приобретение отца Серафима от чтения писаний святых Отцов, стяжавшего мудрость святоотечества. Он подчеркивал, что «страдание — действительность нашего бытия, первая ступенька подлинной духовной жизни». Следуя примеру архиепископа Иоанна (Максимовича), распинавшего себя в этой жизни, отец Серафим научился выносить страдания с благодарностью Господу, и это приносило плоды. Страдание, употребленное во благо, очищает сердце: «Блаженни чистии сердцем, ибо тии Бога узрят» (Мф. 5,8). Отец Серафим указывал, что «правильно принимает страдания только то сердце, которое смиряется перед ними во имя Высшей Истины, ибо знает, что Истина способна помочь не только перенести страдания, но и преобразить их в нечто совсем иное». По словам святого Марка Подвижника, «память о Боге сопровождается болезнованием сердца о благочестии; всякий же забывающий о Боге бывает самоугодлив и безчувственен». Это было любимым изречением отца Серафима

«Святоотеческое учение о болезновании сердца, — писал отец Серафим, — имеет сегодня первостепенное значение, ибо слишком много сейчас умствований, теснящих опыт чувств и духа... Отсюда и поверхностность, и банальность, и легковесность в изучении святых Отцов в наши дни. Без серьезного анализа их учение невозможно применить в чьей-либо жизни. Можно умом достичь высочайшего понимания святоотеческой мудрости, можно вызубрить множество цитат из святых Отцов на все случаи жизни, можно испытывать "духовные откровения", внешне схожие с описанными в святоотеческих книгах, можно даже умозрительно представить "рытвины" и "ухабы" на духовном пути — и все же без болезнования сердца человек останется безплодной смоковницей, пустым "правильным" всезнайкой, приверженцем всех новомодных духовных течений, не знающим и не умеющим донести истинный дух святоотечества».

Впервые открыв для себя мудрость святых Отцов, епископ Игнатий (Брянчанинов) писал: «Что в первую очередь потрясло меня в работах Отцов Православной Церкви? Гармония, чудная, великолепная гармония. Восемнадцать веков их уста свидетельствовали об одном всеобщем Божественном учении!»

Подобным же образом пришел к мудрости святых Отцов и отец Серафим: как и епископ Игнатий, он в мучительных и тяжких поисках Истины сбросил шоры современного "знания". Как и русский святитель, он следил за всеми новейшими философскими течениями и видел, как захлестывает мiр сей волна безбожия. Как и святитель Игнатий, отец Серафим видел оба мiра: и современной мысли, и мудрости святых Отцов, от которой современный человек удалился. И русский святой, и американский подвижник сумели навести мост между двумя мiрами. В своих работах каждый, сообразно времени, указывал людям путь, как с наибольшей пользой применить святоотеческую мудрость, как читать их книги сообразно замыслам авторов: в простоте и трезвении, без сложных и чуждых "толкований", порожденных современной мыслью, неглубокой и быстропреходящей. Можно сказать, отец Серафим сделал для XX века то, что епископ Игнатий (Брянчанинов) — для XIX. И работы его не заслоняют труды старшего собрата, а лишь дополняют их.

Предваряя жития и писания святых Отцов XX века, отец Серафим говорил: «В наше время нет неразрешимых задач — на все можно найти ответ, внимательно и уважительно читая святых Отцов: будь то вопрос сект и лжеучений, столь распространенных сегодня, или раскол Церкви, дробление на разные "юрисдикции", лжепророки, якобы возрождающие духовную жизнь, или коварные искушения "благами цивилизации", сложные философские вопросы вроде "эволюции" или очевидные вопросы совести и морали, как аборт, эвтаназия, "контроль рождаемости"; скрытое вероотступничество сергианства, подменившего Церковь — Тело Христово — чиновничьей организацией, или неприкрытое "обновленчество", от введения нового церковного календаря до "протестантства с восточным обрядом". К ответам на все эти вопросы нас могут привести лишь святые Отцы прошлого и настоящего».

В работах отца Серафима по популяризации святоотеческого учения прослеживается весьма редкая в современных книгах черта — предельная честность. И перед святыми Отцами, и перед читателями, и перед самим собой. Беззаветная любовь к Истине выделяла его среди прочих писателей, стремящихся поразить воображение читателя какой-либо оригинальной, но пустой богословской теорией или дразнящих невероятными духовными откровениями. Отец Серафим писал: «Подлинное учение святых Отцов содержит истины, от которых зависит наша духовная жизнь или смерть. Суть проста, ее можно выразить несколькими словами: Братья и сестры, вот — Истина. Да пострадаем же с благодарностью ради Нее».

Заявление, несомненно, "не вдохновляющее", однако находятся люди, готовые заплатить эту цену. После публикаций статей отца Серафима о святоотечестве в журнале «Православное слово» в Братство пришло письмо от одного молодого человека из Голландии, ревностного христианина: «Читаю святых Отцов, и мне открывается новый мiр, отличный от того, в котором мы живем. Сердце мое жаждет этой прекрасной жизни. Жаль, у меня нет крыльев, чтобы перенестись в пустынь. Пусть песнь песней — Свят! Свят! Свят! — разнесется по всему белу свету!»