ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ

20 января 1923 г

Дорогие друзья мои!

Я обещал вам в нынешнем (4-м) письме вернуться к вопросу о Церкви, но и на этот раз изменяю свое намерение и хочу говорить опять о таинстве, но не о таинстве исповеди, о котором шла речь в предыдущем письме, а о величайшем таинстве Евхаристии. Как и прошлый раз, я вынуждаюсь к отмене предположенной темы некоей рукописью, находящейся в моих руках и затрагивающей вопрос неизмеримой важности. Рукопись эта - "отношение" (так называет ее сам автор) одного иерея к своему архи­пастырю. Но "отношение" это совершенно особого рода это скорее исповедь смущенной верующей души, мучи­тельно ищущей разрешения своих тяжких недоумении, чем обычное, деловое "отношение".

Читая эту "исповедь", прежде всего поражаешься тем обстоятельством, что захолустный батюшка с мукой оста­навливается перед фактом, мимо которого спокойно и равнодушно, во всяком случае, не возвышая голос (как де­лает этот безвестный служитель алтаря), проходили и про­ходят сотни столичных иереев (не говоря о множестве провинциальных). Очевидно, их многоученая иерейская совесть далеко не так живо реагирует на то явление, кото­рое повергает в величайшее смущение провинциального батюшку - отца Гавриила. По крайней мере, в их среде не слышно было такого вопля, какой исторгся из груди авто­ра лежащей предо мною рукописи. Правда, в Москве, в од­ном частном доме, был прочитан доклад на тему, которая составляет предмет настоящего письма, но, несмотря на авторитетное имя лектора, практические последствия чте­ния были, по-видимому, ничтожны...

Затем, нельзя не удивляться тому, с какой тщатель­ностью собрал автор в своем провинциальном захолустье материал для освещения взволновавшего его душу вопро­са. Воистину, честь и слава ему!

Рукопись, о которой идет речь, относится к 1921 году, но, к сожалению, она не утратила своего значения и для нашего времени, так как и поныне во множестве храмов совершается то, что встревожило чуткую совесть иерея Божия, написавшего своему архипастырю следующее:

"Один недоуменный и крайне смущающий меня воп­рос побудил беспокоить Ваше высокопреосвященство нас­тоящим отношением, тем более, что к кому ни обращался я за разъяснением его, не получал надлежащего удовлетворения. Предварительно мне хотелось бы уверить Ваше высокопреосвященство, что ничто низменное не руково­дит мною в настоящем обращении к Вам.

От юности своея я истый церковник и единственно че­го ужасаюсь, как бы враг Церкви Христовой и моей собст­венной души не воспользовался моим смущением, про­должающимся уже не один год, и не отторг бы от общего единомыслия, внушив мне ревность не по разуму. Вопрос, который я осмеливаюсь предложить на решение Вашего Высокопреосвященства, желал бы представить, с Вашего изволения, в таком виде.

Грозные события последнего времени тяжело отозва­лись на состоянии Православной Русской Церкви. Не го­воря об огромном материальном лишении Церкви, эти со­бытия коснулись и внутреннего, духовного ее содержания.

Божественная Евхаристия есть центральный пункт нашей православной веры и Вселенской Церкви, около которого вращается все содержимое в Церкви. Приноси­мая жертва Божественного Агнца Христа есть Святая Свя­тых нашей духовной жизни: где нет истинной Евхаристии, там нет ни Христа, ни истинного христианства, - там пус­тота духовная. Такая пустота может быть даже при внешнем, видимом совершении таинства. Вот на этот самый существенный пункт, можно сказать, сердце вселенского Православия, совершающиеся события последнего време­ни и наложили свою тяжелую руку, принудив Русскую Высшую Церковную Власть внести изменение в соверше­ние Божественной Евхаристии.

Как известно, Высшее Управление Русской Правос­лавной Церкви сделало циркулярное распоряжение по всем епархиям оповестить духовенство, что оно нашло возможным допустить совершения таинства св. Евхарис­тии на ржаном хлебе, за неимением пшеничного, и на не­которых ягодных соках, за отсутствием виноградного вина.

Не знаю: может быть, постановление Церковной Власти основано на Св. Писании и Св. Предании, только в самом циркуляре это допущение мотивировано исключи­тельно нуждою времени, полным отсутствием Евхаристи­ческих веществ. Я буду говорить только об одном вещест­ве — вине, так как в пшеничном хлебе недостатка, кажется, не было и нет.

Допущение Церковной Властью совершат!, литургию на ягодных соках и предписание епархиального начальст­ва духовенству самому озаботиться тем, чтобы запасти ви­на, дали повод к широкому произволу в этой области.

Христос-Спаситель говорит: "Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие" (Ин. 6, 55).

Но то, что изготовлялось и изготовляется для Таинст­ва Причащения, по большей части истинным питием назвать нельзя: это - даже не ягодные соки, а простой водный настой ягод или каких-нибудь фруктов, включитель­но до ранеток, подкрашенный чем-то и подслащенный иногда сахарином, не только не пригодный, как питие, но подчас возбуждающий тошноту.

Виноградное вино, узаконенное Слово Божиим и Свящ. Преданием, как единственно достойное вещество для совершения Божественной Евхаристии, еще древним мудрецом пророчески предсказано: "Премудрость созда себе дом и утверди столпов седмь: закла своя жертвенная, и раствори в чаше своей вино, и уготова свою трапезу. Посла своя рабы, созывающи с высоким проповеданием на чашу, глаголющи: ... приидите, ядите Мой хлеб, и пийти вино, еже растворих вам" (Притч. 9,1-5).

В словах Спасителя: "Аз есмь лоза истинная, и Отец Мой делатель есть" - сокращение всей нашей Божествен­ной литургии. "Я - лоза (а лоза даст только вино), Я - жертва, приносимая за мир, а Отец Мой - соверши­тель этой жертвы, и в литургии Бог Отец совершает самое Таинство, приносит Сына Своего за спасение мира. Св. Евангелие дает нам твердое основание знать, что Христос Спаситель совершил на Тайной Вечери и установил Таин­ство Причащения совершать над хлебом и виноградным вином, чему служат доказательством слова Спасителя, произнесенные Им вслед за причащением учеников:"... не имам пити отныне от сего плода лознаго, до дне того, егда Я пию с вами ново во царствии Отца Моего" (Мф. 26, 29; Мк. 14, 25; Лк. 22, 18). При этом заповедал: "Сие творите в Мое воспоминание" (Лк. 22,19).

Эта всемирная чаша должна быть едина, начиная с чаши Тайной Вечери и кончая последней - пред Вторым Пришествием Христовым, как и по слову Апостола: "един хлеб, едино тело есмы мнози: вси бо от единаго хлеба при­чащаемся" (1 Кор. 10,17).

Св. Предание узаконяет вино как единственное вещес­тво для Таинства Причащения, что доказывают чины литургий от ап. Иакова до Златоуста³. В литургии св. Васи­лия Великого священнослужащий произносит слова:

"...чашу от плода лознаго приемь". Как же он может произносить эти слова, имея пред собою в чаше не виноград­ное вино, - и в такую страшную минуту?

Церковь Христова во все время своего существования Строго оберегала чистоту, святость и неизменчивость в су­ществе своем Божественной Евхаристии. Так, в древности были еретики-гидропарастаты ("водопредстатели"), кото­рые учили, что Таинство Причащения надо совершать на одной воде, без вина. Церковь отвергла это учение, и Кар­фагенский собор правилом 46-м определил: "В святилище да не приносится ничто кроме Тела и Крови Господни, якоже и Сам Господь предал, то есть кроме хлеба и вина, водою раствореннаго".

В отвержение еретиков-водопредстателей, с другой стороны, еретики-армяне впали в противоположную край­ность, стали совершать Таинство Причащения на одном вине без воды. Шестой Вселенский Собор отверг это заб­луждение, 32-м правилом определив: "И Иаков, Христа Бо­га нашего по плоти брат, коему первому вверен престол Иерусалимския Церкви, и Василий Кесарийския Церкви архиепископ, коего слава протекла по всей вселенной, писменно предав нам таинственное священнодействие, положили в Божественной литургии, из воды и вина составляти святую чашу. И в Карфагене собравшиеся препо­добные отцы, сии точно слова изрекли: да не приносится во святом таинстве ничто более, точию Тело и Кровь Гос­подня, якоже и Сам Господь предал, то есть хлеб и вино, водою растворенное. Аще же кто епископ, или пресвитер, творит, не по преданному от апостолов чину, и воду с ви­ном не соединяя, сим образом приносит пречистую жерт­ву: да будет извержен, яко несовершенно таинство возве­щающий, и преданное нововведением повреждающий".

Эго свидетельство, как свидетельство Вселенского Со­бора, имеет особенную важность, тем более, что Вселенс­кий Собор касается самого существа совершения Таинст­ва: именно, кто совершит не по чину, преданному от Апос­толов, тот тем самым возвещает таинство не совершенно или не совершившимся.

Св. Симеон Солунский в главе о священной литургии пишет: "Водопредстателей же ереси и Златоглаголивый противится внегда глаголати реченное от Господа: не пию отныне от рождения лозы, лоза же вино, не воду рождает. О сем представляет Златоглаголипого литургия, и еще явленное богоглаголиваго Василия... Тогда наводит: "подоб­ие же и чашу от рождения лозы взем, растворив, благода­рив, благословив, освятив даде". Зриши ли? "От рождения лозы взем" - глаголет... И божественный Иаков, в глаголе­мой того литургии, тожде же обретается во многих, - сице глаголет: "и взем чашу и растворив вина и воды . И вси же сине приношаху Отцы в кафолических церквах и апост тольских престолах издревле преемство".

Здесь св. Отец пишет против армян, совершавших та­инство Причащения на одном вине (истинное питие), и между прочим упоминает еретиков водопредстателей, приносивших одну воду (истинное питие), у нас же в нас­тоящее время не приносится ни вина, ни даже воды нату­ральной.

Об этом же мы находим свидетельство в книге "Скри­жаль" (Москва 1656 г.), одобренной и утвержденной Вели­ким Московским Собором 1667 г., где читаем: "Сего ради нуждно есть во святой чаши вино и вода в совершение та­инства, а не вода токмо якоже есть ересь скверная водо­предстателей, яже развращает и растлевает предание та­инств <...> Ниже вино токмо якоже творят еретици армени, дабы потребили пну ересь водопредстателей, сами же падоша в горшую, якоже сие случися и воипых, иже отпа­дают от истины" (Гл. 73, "Паки о совершаемых в проско­мидии")".

"Православное исповедание кафолической и апос­тольской Церкви узаконяет: 'Третие Таинство - святая Евхаристия или Тело и Кровь Господа нашего Иисуса Христа, под видом хлеба и вина, в котором истинно и соб­ственно или действительно находится Иисус Христос. Сие Таинство превосходит псе другие, и более других содейст­вует к получению нашего спасения... Священник... должен наблюдать, чтобы приличное было вещество, то есть, хлеб пшеничный, квасный, чистый, сколько возможно, и вино, несмешанное с другою какою-нибудь жидкостию, и чистое само в себе" (Вопр. 106-7)".

Отсюда видно, что другие какие-нибудь жидкости, раз­ные ягодные и фруктовые соки и сиропы недопустимы да­же к смешению и тем более едва ли могут быть сами в се­бе веществом для таинства.

"Православное исповедание" в той части, откуда взято свидетельство, утверждено собором восточных иерархов и всеми восточными патриархами.

Великий Московский Собор 1667 г. в присутствии двух восточных патриархов, в утвержденной им книге "Скрижаль" определил: "Вещество убо Божественныя Литургии есть хлеб и вино с водою. Не бо от иного коего либо вещес­тва, или от плода прилучившагося, или сикера, но от истинныя пшеницы и вина истинного, Божественное тайнодсйствие совершати нам Господь и божественнии Его апостоли предаша. И внемли, да не прельстиши себе и вместо чистаго вина принесеши оцет или винные дрожди, или иное что гнилое, грех бо наведеши себе смертный" (О седми таинствах, стр. 111-112).

Не могу умолчать об одном свидетельстве, где чудес­ным образом признается вино как единственное вещество для св. Евхаристии. В житии преп. Кирилла Белозерского (память 9-го июня) и в составленной ему службе, в "стихи­рах на хвалитех" повествуется, что в обители его недоста­вало вина для совершения св. Таинства Причащения, и Господь, по молитвам угодника, умножил вино, так что его хватило на долгое время. Очевидно, что ни преп. Ки­рилл, ни Сам Господь не находили возможным заменить вино чем-либо другим.

В "Великом Катехизисе", изданном по благословению святейшего патриарха Филарета, читаем: "Вопрос: Кое есть вещество сея тайны? Ответ: хлеб пшеничен, квасен, солию же осолен. И вино с водою имущее свою естествен­ную целу сладость".

Вопрос: "Кое есть действо и кое есть совершителное третие сея тайны? Ответ: сие есть дивное совершителное, яко в ней верху являемыя образы хлеба и вина, пребыва­ют же сами о себе выше естества, хлеба и вина. Сиречь, вид и вкус хлеба есть, хлеба же самого несть. Вид и вкус вина есть, вина же несть <..>. Обаче" известно се веждь, яко идеже сия видимая знамения не суть, ту ни телесе Христова и пречестныя крове Его несть. Зане под сими точию образы знамениями хлеба и вина, по освящении глагол Господних дается тело и кровь Христова, кроме же сих не дается. Да вемы где суть, где же несть их <...>. Иде­же знамения от Господа назнаменанная и преданная на что не суть, тамо ниже вещь и тайна от Бога данная есть".

Не следует ли из сего заключить, что на литургии, со­вершенной на неузаконенных веществах, не бывает преложения, не бывает Тела и Крови Христовых?!

В "Малом Катехизисе" читаем: "Священник имать совершати святую литургию, с намерением ума да соверша­ет ю, еже святая Церковь соборне описала своим и не соборне. К тому же да иметь принадлежащую вещь совершенну сушу и делу, еже есть хлеб чистый, пшеничный, квасный, и вино естественное с водою мало смешанное. Потом же и иныя потребы, без них же никакоже может святая литургия совершатися (л. 32 обор.).

Наконец, "Учительное известие" гласит: "Вещество Крове Христовы есть вино от плода лознаго, сиесть, из гроздов винныя лозы источенное... Вином же не суть и быти не могут вси соки, от различных овощей и ягод источени, сиесть, яблочный, грушевый, вишневый, терновый, малиновый, и инии сим подобнии. Аще же кто дерзнет кроме самаго винограднаго вина, на иных видех и соках, или вино кислостию во оцет претворится, или с чим смешаное будет, никакоже таинства совершит: но согрешит иерей тяжко смертно и извержений от священства подпадет".

Ввиду приведенных свидетельств, при их общеизвест­ности, не может ли зародиться и проникнуть в массу на­родную страшная мысль: да совершается ли у нас в Рос­сии св. Евхаристия? К такой мысли косвенным образом дает повод и самый циркуляр Высшей Церковной Власти, предписавшей распространить его секретно. По-видимо­му, и Церковная Власть была недостаточно уверена в обоснованности своего распоряжения.

Правда, она допустила это изменение по нужде, за полным отсутствием виноградного вина, и Церковь, дейс­твительно, обладала во все времена и обладает правом пе­ремены обрядов и обычаев, отмены правил, делать по нужде снисхождения, допускать исключительные смотрительные случаи из всеобщей практики церковной, но в то же время не надо ли думать, что это делалось в вещах не существенных, установленных самою же Церковью, и в случаях исключительных? Здесь же, с одной стороны, до­пущено служение литургии не на виноградном вине не в виде исключения, а во всеобдержное употребление, про­должающееся вот уже около трех лет, а, с другой стороны, вопрос этот касается самого существа Таинства Причаще­ния.

Древняя Церковь говорит, что Таинство "несовершен­но", "не совершится", "Тела и Крови Христовой не бывает", а тут как бы утверждается обратное, что таинство и совер­шится и бывает истинное причащение: не есть ли здесь как бы посягательство на волю Духа Святаго?

Постановлено: священников и диаконов поставляет епископ, и ни при какой нужде не могут это совершить священники. Дух Святый не соизволит на это, а Божест­венная Евхаристия выше таинства священства: не жертва Христова установлена для священников, а священники поставляются для совершения жертвы.

Вещество для таинства крещения есть вода, как сим­вол омовения от грехов, и ни при какой нужде нельзя за­менить ее другою какою-либо жидкостью, например, мас­лом, керосином: тут будет не омовение, а вящее загрязне­ние, и таинство не совершится,

Божественная же Евхаристия несравненно выше кре­щения: в крещении вещество - вода - остается по освя­щении водой же, и то ее заменять нельзя; в Причащении же вещество - вино - прелагается в кровь Христову, тут "да молчит всякая плоть человеча . Да и как сим­вол - виноградное вино не имеет себе подобного в мире вещественном.

Прошу позволения привести еще одно свидетельство из выше цитированной книги "Скрижаль": "Страшная тра­пеза лежащая посреде Олтаря <...> и чаша с вином яко веселит, и животворит, и согревает и упояет всякаго вернаго Божествеными благодатьми" (гл. 4, "Что знаменует трапеза"). Ягодные соки заключают ли в себе все эти свой­ства - веселить, животворить, согревать, упоять? Их имеет в полной мере только виноградное вино и, как символ тех же свойств Духа Святаго, оно занимает исключительное положение.

Почтительнейше прошу Ваше Высокопреосвященст­во дать мне архипастырское разъяснение, что употребле­ние в святом таинстве Причащения ягодных соков, вмес­то виноградного вина, не противно Духу Евангелия Хрис­това и Вселенского Православия, - чем успокоите мою мятущуюся совесть.

Вашего Высокопреосвященства нижайший пос­лушник

священник Гавриил Кузнецов. 1921 года, октября 6-й день".

Не знаю, дорогие мои, нужно ли что прибавлять к то­му, что сказал благоговейный автор сего писания. Прибав­лю разве вот что. По-видимому, в той хлебородной мест­ности, где он живет, не было покушения святотатственно, с опошленной от злоупотребления ссылкой, что "по нужде и закону пременение бывает" посягать на вещество Тела Христова, т. е. подменять чистый пшеничный хлеб ка­ким-либо суррогатом. Между тем у нас, в Средней России, это практиковалось и практикуется доселе, несмотря на то, что булочные ломятся от белого хлеба.

А ведь Церковь предъявляет те же строгие и неотлож­ные требования к священнослужителю относительно ве­щества Тела Христова, что и по отношению вещества Крови Господней. Так, в "Известии учительном" читаем:

"Вещь тайны Тела Господа нашего Иисуса Христа есть хлеб от чистыя пшеничныя муки, водою простою естест­венною смешаный и добре испеченый, квасный, непресоленый, свежий и чистый: вкус, сиесть, смак свойственный имеяй и к ядению благоприятный и способный... Иный же хлеб, кроме самыя пшеницы, квасный из всякаго жита Се­мен, вещию Тела Христова быти не может: дерзнувый же иерей над каковым хлебом из иных семей служити, или и из пшеничныя муки и естественныя воды и квасный, но млеком или маслом или яицы помазанный, зацвелый же, сплеснелый, или изгорчал, или черств, или растлен, зело тяжко согрешит и извержению подпадет, яко таинство на таковых видех не совершится".

Мне приходилось говорить по вопросу а веществе та­инства Евхаристии со многими духовными лицами, и я ни у кого из них не встречал той спасительной богоугод­ной тревоги, которая наполнила сердце о. Гавриила и по­нудила его поставить откровенно жуткий вопрос: "да со­вершается ли у нас в России святая Евхаристия?" Вопрос поистине страшный, - ибо если не совершается Евхарис­тия, то мы лишены причастия вечной жизни и утрачива­ем связь с Церковью - Телом Христовым.

Что касается меня, то когда предо мною встал во всей ужасной обнаженности этот вопрос, я поставил себе за правило не только не приступать к св. Чаше, не узнав за­ранее о достодолжном совершении таинства (в смысле употребления обязательных веществ), но и не присутство­вать за литургией в качестве богомольца, .если узнавал, что литургия совершается не на вине, а на каких-либо сур­рогатах, ибо в последнем случае великое бого- и тайнодействие подменяется лицедейством.

Со времени же образования у нас еретического ВЦУ приходится заботиться и о том, чтобы не попасть в храм, где священнодействующим является лицо, имеющее цер­ковное общение с этим ВЦУ, ибо тут также никакого таин­ства, конечно, не совершается, и приступающий к Чаше вместо Тела и Крови Христовых приемлют простой хлеб и простую - того или иного рода - жидкость.

Да, родные мои, дни лукавы, трезвитесь, бодрствуйте, молитесь и меня, грешного, поминайте. Воспомяните и богобоязненного о. Гавриила.

Да охранит вас благодать Господа "от человек некото­рых и бесов, и страстей, и от всякия иныя неподобныя ве­щи".

Любящий вас брат о Господе...

Р. S. Некто сказал по поводу подлога, устраиваемого относительно вещества таинства св. Евхаристии, что "рус­ская Церковь впала в мистическую неизвестность", так как неизвестно, что содержит евхаристическая чаша при на­личности такого подлога. Из приведенных выше свиде­тельств можно сказать больше: чаша чужда Тела и Крови Христовых, т. е. того, что составляет сердцевину Церкви.

Хотел я предложить вам некоторые выписки из блаж. Симеона Солунского, относящиеся к таинству исповеди, но не могу этого сделать за отсутствием под руками его священнолепных писаний. Простите! Вместо этого вы­пишу несколько строк из Требника, из "Последования о исповеди", из которых видно, как необходима частная ис­поведь, чтобы духовник не являлся преступником пред Господом Богом, допуская к св. Чаще недостойных.

"Внимай себе, о духовниче! зане, аще погибнет едина овца нерадения ради твоего, от рук твоих изыщется. Прок­лят бо, глаголет Писание, дело Господне с нерадением творяй (Иер. 48, 10). Великий же Василий глаголет: блюди, да не убоишися человека в падении его, да не предаси Сы­на Божия в руце недостойным, да не усрамишися кого от славных земли, ниже самаго диадиму носящаго, да не причастиши: божественная бо правила не повелевают не­достойным причаститися, яко язычницы бо вменяются, Аще ли не обратятся, горе и тем, и причащающим их".

29 марта/11 апреля 1925 года. г. Петроград.