Свободная часть Русской Церкви

Высокопреосвященный Митрополит Филарет, Первоиерарх Русской Церкви за рубежом, дал нижеследующее интервью западногерманскому католическому еженедельнику «Публик». Журнал опубликовал эту беседу 30 октября 1970 года.

– Ваше Высокопреосвященство, какова церковно-каноническая основа независимости Русской Православной Церкви, не подчиняющейся Московской патриархии?

– Предвидя приближение положения, при котором «Высшее Церковное Управление... почему-либо прекратит свою деятельность», Священный Синод и Высший Церковный Совет Русской Церкви, по благословению святейшего патриарха Тихона 20 ноября 1920 года особым постановлением № 362 вменили в обязанность епископам Русской Церкви, которые сохранят свободу действий, «организацию высшей инстанции Церковной Власти для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях». Ответственность за организацию такой инстанции Постановление от 20 ноября 1920 года возлагало на «старейшего в означенной группе по сану архиерея».

Постановление 20 ноября 1920 года было в точности исполнено старейшим из оказавшихся тогда за границей 34 епископов Русской Церкви, Блаженнейшим Митрополитом Киевским и Галицким Антонием.

Постановление предвидело, что положение вещей, требующее подобного решения, «примет характер длительный или даже постоянный» и обусловило срок действия любых мер и полномочий, проистекающих из Постановления, восстановлением свободной, нормально действующей центральной церковной власти в России.

Различные запреты и прещения, которым впоследствии подвергала зарубежную организацию Московская патриархия, все выносились в условиях несвободы и пленения патриархии и потому не могут отменить церковно-канонической основы существования свободной части Русской Церкви за границей - Постановления 20-го ноября 1920 года. Этот документ есть не «предоставление прав» свободным епископам на самоуправление, а вменение им в обязанность совершенно определенного пути, по которому они при всех обстоятельствах обязаны идти, пока Церковь в самой России не станет свободной и не созовет свободного Поместного Собора, перед которым одним только зарубежная часть Русской Церкви должна будет отчитаться.

– Какие обстоятельства препятствуют общению зарубежной части Русской Церкви с Московской патриархией?

– Московская патриархия в ее нынешнем составе образуется из лиц, подобранных атеистической властью, абсолютно контролируемых ею и несвободных.

Главный признак несвободы патриархии тот, что она не только не прославляет безчисленных новых мучеников Русской Церкви, но даже глумится над их памятью, утверждая, что никаких гонений на Церковь в СССР нет и даже никогда не бывало. Это их устами говорит не Церковь, а «лжец и отец лжи». Общение с ними означало бы общение с ним.

– Наряду с официально признанной церковной организацией в Советском Союзе существуют и группы церковной оппозиции. Чем это вызвано?

– Причины образования тайных общин «тихоновцев», «иосифлян», «истинно-православных христиан» те же, которые препятствуют свободной части Русской Церкви общаться с современными возглавителями патриархии.

– Следует ли ожидать, что Русская Церковь в ближайшие десятилетия попытается претворить этические и моральные целеполагания христианства в общественно-политические требования?

– Покойный парижский историк Церкви, профессор Антон Владимiрович Карташев в своей книге «Воссоздание Святой Руси» выдвинул мысль, что традиционное стремление православного сознания к установлению "симфонии" между Церковью и государством, в будущем, если государство останется секуляризованным, должно будет искать своего воплощения не в формах взаимоотношений между Церковью и государством, а во взаимодействии Церкви и общественности. Носителями такого взаимодействия, по мысли профессора Карташева, могли бы стать братства православных мiрян. Братства, руководимые Церковью, но самостоятельные в своих конкретных действиях, не раз уже играли роль в истории России и Русской Церкви.

Православная Церковь инициативу в решении общественно- политических вопросов оставляет за мiрянами. Начинания мiрян, соответствующие духу и учению Церкви, Церковь может благословить и поддержать.

– Римо-Католическая Церковь стремится к братскому диалогу с Русской Православной Церковью. Можно ли рассчитывать, что контакты и сотрудничество выйдут за пределы чисто формальных отношений?

– То, к чему стремится Православная Церковь, не определяется словом "диалог", так как диалог обычно воспринимается, как стремление к нахождению компромиссов. В духовной области компромиссы не приближают к Истине. Мы стремимся к тому, чтобы жить в христианской любви, уважать христианскую душу в каждом крещенном христианине, преодолевать те наши расхождения, которые не относятся к исповеданию веры, а могут рассматриваться, как пережитки исторических недоразумений.

Поспешные действия, будь то московские (по политическим причинам), будь то константинопольские (по иным, но возможно, тоже политическим причинам) не способствуют действительному преодолению раскола, которое возможно только по милости и благодати Божией в Духе и Истине.

– Как Вы оцениваете определенные течения в Римо-Католической Церкви, возникшие в связи с изменениями во взаимоотношениях между Церковью и обществом?

– Мы опасаемся погони за мнимой популярностью, видим опасности, проистекающие из применения для церковной миссии и проповеди неадекватных методов, боимся погони за веком. Церковь - вне времени. Церковь знает, что рая на Земле быть не может, но что Царствие Божие - реальность. Единственная задача Церкви - довести своих чад до этого Царствия.

«Православное дело», выпуск 1, 1971