Святитель Феофан, Затворник Вышенский

В НЕДЕЛЮ СЫРОПУСТНУЮ

Помяни, откуду ниспал ecu!

Так говорит Господь Ангелу Ефесской Церкви в От­кровении Иоанна Богослова. Но помя­ни не легкомысленно и равнодушно, а так, чтобы в этом найти побуждение к покаянию и возвра­щению на прежние добрые дела. Помяни, от­куду ниспал  ecu, и покайся, и прежняя дела сотвори. Вот эту заповедь следовало бы внушать непрестанно всякому человеку и всему челове­честву падшему. Поминай первобытное блажен­ство первозданных, великое и неописанное, по­терянное чрез падение, и тем раздражай в себе ревность и заботу к восстанию и возвращению себе потерянного. Так больной, поминая о при­ятном состоянии здоровья, усерднее желает выздоровления; пленный, помня отраду свобо­ды, ищет освобождения; обедневший, помня по­кой довольства, всякие употребляет способы к тому, чтоб снова обогатиться. Думаю, что не бы­ло бы ни одного безпечного и нерадивого о сво­ем спасении, если б не оскудевала память: как хорошо было до падения и как худо стало по падении!

Конечно, память сия могла бы ввергать в от­чаяние, если б у нас не было под руками средств к тому, чтоб поправить свое состояние. Но вот попечительная благость Божия установила на земле образ восстания, и приблизила его к нам, — образ восстания благонадежный, многими уже испытанный и показавший над ними дивную силу свою. В таком положении дело памятования о том, откуда ниспали мы, есть то же, что возбуж­дение жажды, когда пред глазами чистый источ­ник воды, или возбуждение голода, когда пред глазами обильная трапеза. И вот намерение, с каким всякий год предлагается нам история па­дения прародителей, пред началом святого по­ста. Нам говорится чрез то: «Вспомните, каковы были вы прежде, какими стали теперь, и поревнуйте восстать! Се, ныне время благоприятно; се, ныне день спасения!».

Но вот, будто наперекор Божиим о нас попе­чениям, из всех спасительных истин, мало поми­наемых, меньше всего помнится наше падение, в лице прародителей. Как будто всему и быть так должно, как есть. Жалости достойное забвение! Как, если бы царская дщерь, будучи увлечена к низким делам и за то лишившись милости царя-отца и ниспадши в низкое состояние, до того обезчувствела, что забыла бы, что она не в своем месте и не в своем виде, было бы сие жалостно: и тем более, что и царский дом в виду, и способ умилостивления царя есть, и готовность царя опять принять дочь свою и возвратить ей все — известна и объявлена; в таком точно положе­нии наша душа, созданная по образу и подобию Божию, когда она не содержит в мысли своей, какова была она первоначально и какою стала теперь, и не хочет воспользоваться дарованны­ми ей средствами к возвращению в первое дос­тоинство. Была она поставлена в свете ведения, а теперь окружена мраком неведения, сомнения и заблуждений. Была она исполнена мира по­мыслов, желаний и совести, а теперь в ней борь­ба помыслов с желаниями, помыслов же и жела­ний с совестию, борьба, от которой рана за раною. Был в ней сладкий покой и полное довольство, а теперь одна страсть за другою поражают сердце, в то самое время как удовлетворением страсти чает она достать себе самоуслаждение. От сего внутреннего нестроения и внешние горести, нужды, болезни, неудачи, нестроения. Это ли рай сладости, в котором следует быть тебе, душа, по роду твоему и назначению? Помяни же, откуда ниспала ты, и покайся! Неестественность насто­ящего нашего положения должен бы, кажется, чувствовать каждый, бедствуя целую жизнь и испытывая всякого рода неудобства и лишения; между тем бывает не то. Иные так сродняются со своим положением в падении, что и помышле­ния не имеют о том, что сему не следовало бы быть, доказывают даже, что иначе и быть не дол­жно. Какая жалость!

Жалки все, не чувствующие падения и не ищущие восстания. Тем больше жалки христиа­не и те, кои живут пред лицом христианства. Пред нами — дом спасения, и мы в нем прича­щались уже целительных сил, действующих в нем; жалко, если мы вышли из него, вкусив снедей, сгубивших нас. Но еще более жалко, если, стоя вне, равнодушно смотрим на потерю и в безпечности не порываемся снова внити внутрь и насладиться тамошних благих. Будите же, братие, души свои, если они уснули. Будите, говоря: «Восстани, спящая и обуморенная в грехах душа, восстани, и освятит тя Христос! Была уже ты освящаема и знаешь, как велико блаженство ос­вященных! Поревнуй снова о том же, и — вос­стани! Се, ныне время благоприятно; се, ныне день спасения!»

Пали мы вкушением, понудим себя восстать постом; пали самомнением, восстанем самоуничижением; пали нераскаянностью, восстанем ­слезами сокрушения; пали безпечностию и богозабвением, восстанем заботою о спасении и стра­хом Божиим; пали преданием себя утехам, вос­станем жестокостию жития и добровольными лишениями; пали отчуждением от Церкви, вос­станем приметанием к дому Божию; пали, слу­шая срамные песни и позволяя себе пляски,— восстанем слушанием церковных песней и час­тыми поклонами; пали многословием, восстанем молчанием; пали рассеянностию, восстанем уеди­нением и хранением внимания; пали слушанием пустых речей и чтением пустых книг, восстанем слушанием слова Божия и чтением книг душе­спасительных.

Вот еще несколько часов, и настанет спаси­тельное время поста, приглашающее к восста­нию. Воспользуемся им по указанию мудрой и попечительной матери нашей, Святой Церкви. Воспользуемся, ибо не знаем, дано ли будет нам еще такое время, а в падении пребыть и падшими преставиться в другую жизнь кто захочет? Может быть, это уже последний год, что мы ос­тавлены в живых, для опыта, не принесем ли плода покаяния, не исправимся ли? И, стало быть, если уж и теперь не исправимся, посечены будем и ввержены в огнь. Имея сие в мысли, отселе по­ложим намерение, вступая в пост, вступить вме­сте в подвиги восстания от падений. Сего требу­ет от нас Господь, сего чает Святая Церковь, сего желают все святые Божии, попечительно помышляюшие о нас и сочувственно призирающие на уклонения путей наших! Аминь!

5 марта 1861 г.