ВЕРОУЧЕНИЕ АДВЕНТИСТОВ СЕДЬМОГО ДНЯ

В СВЕТЕ ПРАВОСЛАВНОГО МIРОВОЗЗРЕНИЯ

Содержание: 1. 1844 год – точка отсчета. 2. Небесное святилище. 3. Тысячелетнее царство. 4. Природа человека. 5. Остаток. 6. Суббота. 7. Дух пророчества.

1. 1844 год – точка отсчета

С самого начала Реформации в Западной Европе протестанты, не найдя понимания в некоторых вопросах и не сойдясь во мнениях, разделились на два главных направления: лютеранство и кальвинизм; позже явилось и англиканство. Это так называемые ортодоксальные ветви протестантизма. Еще при жизни Лютера выделились радикалы-анабаптисты, которые хотели пойти еще дальше, не останавливаясь на принятых догмах ортодоксального лютеранства. Поэтому они отвергли крещение младенцев и ратовали за полное отделение Церкви от государства.

Основываясь на авторитете только Писания (отвергнув Церковное Предание) и вооружаясь этим, движение радикалов вылилось в церковные структуры самых причудливых форм, оперирующие совершенно неожиданными выводами о Писании и его толковании. Явилось безчисленное множество сект, отличающихся друг от друга тем или иным толкованием одного и того же места Писания. Находился влиятельный человек, который, собрав последователей, образовывал свою “церковь”. Таковы были, кроме Лютера, Кальвина и Цвингли, такие личности, как Менно Симонс – руководитель анабаптистов, Джон Уесли – основатель методистской церкви в Британии, Джон Смит – основатель баптизма в Англии, Георг Фокс – родоначальник квакеров. Когда протестанты перенесли свою деятельность на Американский континент, появились еще более многочисленные ответвления.

Одним из них в первой половине XIX века явилась “церковь” Адвентистов седьмого дня. Ее особенность в том, что она имеет ряд выработанных доктрин, которые отличают ее от всех остальных протестантских сект фундаменталистов. Она считает себя продолжательницей Реформации и видит свою миссию в восстановлении апостольского христианства и в очищении христианского учения от средневековых языческих наслоений. Эта “церковь”, как и все протестантские секты, претендует на обладание Истиной и на истинное понимание Священного Писания. Свои доктрины адвентисты составили в виде 27-ми пунктов и достаточно активно распространяют свое вероучение по всему мiру.

Адвентисты седьмого дня – всемiрное миссионерское движение, имеющее достаточно сильную организацию. Их численность превышает более 10 миллионов человек. Хотя большинство из них проживают в США, их много и в России, они здесь очень активны.

Что дало толчок для развития этой “церкви”, и каково ее вероучение? Действительно ли оно основано на Библии? Мы попытаемся рассмотреть эти вопросы и дать оценку вероучению Адвентистов седьмого дня с православной точки зрения.

Сразу скажем, что основанием для зарождения адвентистского движения в Соединенных Штатах в первой половине XIX века было все то же слишком произвольное протестантское истолкование Священного Писания, которое впоследствии оформилось в ту или в иную систему вероучения. Можно проследить, как грубые ошибки в толковании пророчеств порождали такие движения, которые не только со временем не угасали, но крепли и разносили свое учение по всему мiру. Вот к чему может привести такой подход к Священному Писанию, когда человек уверен в том, что Сам Бог руководит им в истолковании текста, потому что он призывает Святой Дух в молитве, в уверенности, что Бог именно ему откроет в Библии обязательно что-то новое, ранее неведомое. И вот, в поисках нового, таинственного Божьего откровения, человек, взяв на вооружение этот протестантский метод, пускается в самопроизвольное толкование. Это говорит об извращенном понимании подхода к Писанию. Писание изымают из недр Церкви, в котором оно хранится, и делают его предметом любопытного внимания уже независимо от Нее, от Ее опыта, от Предания. Ясно, к чему это может привести, – и привело. Недаром о протестантах говорят, что они “украли” Писание у Церкви. Но мы знаем, что к Священному Писанию нужно подходить осторожно, благоговейно, соблюдая жизнь в чистоте и стремясь к очищению от страстей. Отвергнув Предание, протестанты в первую очередь отвергли аскетическое учение отцов Церкви, то есть учение об очищении сердца от страстей и, следовательно, лишили себя не только опыта предшествующих поколений, но и самого понимания необходимости борьбы со страстями. Только в лоне Церкви можно понять и истолковать Писание правильно. Но мы видим в данном случае другой принцип, принцип узкого индивидуалистского подхода, которым идут все протестантские деятели. Таким путем пошел и будущий основатель адвентистсткого движения.

Американец Вильям Миллер был простым фермером. Он получил высшее образование и прошел путь от деиста до баптистского проповедника. Его обращение не отличается от всех прочих протестантских обращений, ярких и впечатлительных, в результате которых человеку кажется, что он понимает искупительную роль Христа, чувствует Его любовь к себе, и «возрождаясь через личную веру», получает успокоение и уверенность в спасении.

Вскоре Миллер самостоятельно погрузился в изучение Библии. Исходя из принципа, что Писание толкует само себя, он не пользовался никакими комментариями, кроме симфонии. Он использовал метод сравнения одного места Писания с другим. Его внимание привлекли пророческие книги: книга пророка Даниила и Откровение Иоанна Богослова. Миллер пришел к выводу, что непонятные места пророчеств можно объяснить другими местами Священного Писания. Он увидел реальность исполнения пророчеств, и это привело его в восторг, будто он сделал какое-то сенсационное открытие. «Таким образом, я пришел к выводу, – говорил Миллер, – что Библия – это система открытых истин, настолько просто и понятно изложенных, что они доступны даже глупцу» (Е.Уайт, «Великая борьба»).

В чем же было открытие Миллера? Мысль его пригвоздилась к месту из книги пророка Даниила (8;14): «На две тысячи триста вечеров и утр: и тогда святилище очистится». На основании этого изречения и вокруг него Миллер и построил всю свою систему, стягивая все места Библии, якобы относящиеся к этому месту и раскрывающие его. Эта система легла в основание адвентистского вероучения, она дала толчок и вдохнула энергию в это движение на многие десятки лет.

Это учение о святилище, а не учение о субботе, как думают многие, является центральным во всей системе адвентистов, ее историческим началом. Учение о субботе поначалу не принадлежало им, оно было принято позднее. Первые адвентисты не субботствовали, они почитали воскресный день. Субботу переняли после, уже от баптистов седьмого дня, что говорит о том, что одно заблуждение порождает другое.

Итак, в чем же смысл системы Миллера? Вышеупомянутое пророчество Даниила он связал со вторым пришествием Христа. А очищение святилища он связал с огненным очищением земли во время этого пришествия (2 Петра 3, 10). Этот горе-исследователь так увлекся, что у него возникла мысль вычислить дату второго пришествия Христова. Что мы здесь видим, как не самообольщение, самоуверенность заблудшего любопытствующего разума, выдающего свое мнение за Истину, находящуюся в Слове Божием? Таковы плоды протестантского принципа! И вот, желая, во что бы то ни стало, установить эту дату, он принялся за нахождение точки отсчета этих «2300 вечеров и утр». Из 9-й главы книги пророка Даниила он сделал вывод, что точкой отсчета является повеление о восстановлении Иерусалима, а это 457-й год до Рождества Христова, год, в который персидский царь Артаксеркс издал указ. Хотя в книге Ездры говорится, что дом Господень будет построен «по воле Бога Израилева и по воле Кира и Дария, и Артаксеркса, царей персидских» (Езд. 6, 14), Миллер принял именно 457-й год. В 9-й главе Даниила говорится: «С того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седмин и шесть десять две седмины» (25-й стих) (то есть в сумме 69 седмин или 483 года). Отсчитав от 457 года, он получил дату именно 27-й год по Р.Х.

Далее, в той же 9-й главе говорится: «И Он утвердит завет со многими  в течении одной седмицы» (27-й стих) (то есть семи лет). Как раз у Миллера это совпало со временем общественного служения Христа, с Его смертью, с деятельностью Его учеников в течение семи лет от 27-го года, от принятия Иисусом крещения до избиения Стефана камнями, то есть до 34-го года. Именно этот период Миллер принял за утверждение завета Христова, а год избиения Стефана камнями – за окончательное отвержение этого завета иудейским народом. Если сложить 483 и 7, то получится 490 лет, и эти 490 лет, которые были определены для Израиля, закончились в 34-м году по Р.Х. Но эти годы, которые были так упорно связаны с длинным периодом в 2300 лет, – лишь неполная часть его. Остается еще 1810 лет (2300-490=1810), которые еще должны исполниться после 490 года. И отсчитав от 34-го года по Р.Х. 1810 лет, Миллер получил 1844 год, в который, по его мнению, «святилище очистится».

В 1818 году он сделал торжественный вывод: через двадцать пять лет придет Христос, чтобы искупить Свой народ! Но Миллер все-таки еще пять лет колебался, пока не убедился окончательно в своей правоте. Он начал сильно чувствовать свое призвание: сообщить людям о своем открытии. Это желание было неудержимо. «Когда я занимался своими делами, – говорил он, – в моих ушах постоянно звучали слова: “Пойди и скажи мiру об угрожающей ему опасности”. “Иди и скажи об этом мiру; иначе Я взыщу кровь их от рук твоих”». Еще следующие девять лет он выжидал, и это бремя все больше и больше давило на него, пока, наконец, в 1831-м году он впервые не обнародовал свои убеждения» (Е. Уайт, «Великая борьба», С. 240). В этом описании призыва Миллера на проповедь Елена Уайт пытается представить его как призванного Богом пророка, подобного ветхозаветным пророкам древнего Израиля.

Новоявленный “пророк” действительно выступил с публичной проповедью. Но у Миллера не было цели создавать какую-то свою “церковь”. Он объезжал приходы уже существовавших протестантских деноминаций. Его деятельность была межконфессиональная, и весть его была ко всем “церквям”. По его убеждению, он хотел пробудить верующих, открыть им близость пришествия Христа. Кто знает, искренни ли были его убеждения, но даже если и искренни, то можно только сожалеть о его самообмане. Действительно, он объездил много штатов, не щадя средств, и действительно, люди с интересом слушали его и собирались в большие толпы. Е.Уайт утверждает, что число его слушателей исчислялось тысячами (С. 245) Естественно, он заслужил и недовольство, о чем свидетельствует совершенное на него покушение. Думается, ажиотаж, поднятый проповедями Миллера, продолжался недолго. В большинстве случаев его весть не была принята в протестантских  кругах. После 1844-го года, когда ожидаемый Христос не пришел, многие оставили ряды адвентистов, и Миллер остался с горсткой приверженцев (около 50-100 человек). В 1844 году принявших взгляды Миллера исключали из разных деноминаций. Около 50-ти тысяч человек покинули свои церкви. Причина в том, что его учения не вписывалось в традиционные доктрины протестантов. Начали понимать, что Миллер серьезно заблуждается. Отделение такого количества людей послужило началом самостоятельного существования адвентистов, хотя окончательно их вероучение выработалось только к семидесятым годам.

В 1845-м году Миллера исключили из баптистского союза. Умер он в 1849 году. После «великого разочарования» миллериты не исчезли.

Они сохранили схему Миллера о «2300 вечерах и утр», впрочем, дав ей иную интерпретацию. По их убеждению, так как Библия не может заблуждаться, значит, было неправильно понято пророчество. Сохранили и 1844-й год как конец периода. Изменили лишь событие, которое должно произойти.

Итак, разобрав вкратце историю возникновения адвентистов седьмого дня, мы видим, что причиной их зарождения послужила дата 1844-го года и неудавшаяся личность баптиста Вильяма Миллера, связавшего с этой датой свое заблуждение о скором втором пришествии Христа. Можно сказать, что исходной точкой отсчета в истории для адвентистов был именно этот 1844-й год, который окончательно и выделил их из среды остальных протестантов своего времени. После «великого разочарования» началась вторая фаза существования и выживания этой секты, в результате чего она окрепла и укоренилась в США до того, что превратилась в довольно сильное миссионерское движение.

2. Небесное святилище

Что же было с теорией Миллера дальше? Как уже было выше сказано, на основании даты 1844-го года, миллериты создали иную теорию. В этой теории они связали известные фрагменты из книги пророка Даниила с фрагментами из Откровения Иоанна Богослова, присоединив к ним места из Моисеевых книг, а так же из послания апостола Павла к Евреям и многие другие.  

Как уже упоминалось, изменили само событие, а так же смысл того святилища, которое должно очиститься. Святилище – это уже не та конкретная земля, то есть планета Земля. Это святилище в буквальном смысле слова. Но если по традиционному древнему толкованию, этим святилищем является богослужебное святилище Израиля, которое осквернил нечестивый Антиох Епифан (1 Мак. 1, 21-24), а Иуда Маккавейский восстал против Антиоха, истребил его войско, освободил город и затем восстановил и обновил храм (Ипполит Римский. Толкование кн. Даниила. – М., 1998 г.), то у адвентистов это не буквальное, не историческое святилище. Почему они отказываются в это верить? Думается, их смутил ответ Гавриила Даниилу: «Знай, сын человеческий, что видение относится к концу времени!» (Дан. 8, 17) и еще: «Видел же о вечере и утре, о котором сказано, истинно; но ты сокрой это видение, ибо оно относится к отдаленным временам» (стих 26).

А раз «к концу времени» и «к отдаленным временам», то это не может относиться к эпохе Епифана, но к кончине мiра. И исторический иерусалимский храм, и святилище были разрушены в 70-м году по Р.Х. Значит, речь идет не об этом святилище. Но что это за таинственное святилище, что даже и на земле его не найти? И тут была принята идея о некоем «небесном святилище». Идея доныне неведомая во всем христианском мiре, открывшаяся в последние времена, как сказал Гавриил Даниилу. Она, по мыслям адвентистов, была открыта им в награду за их искреннее ожидание Господа и за их напряженное исследование Слова Божия.      

Эта теория, как утверждают адвентисты, основана только на Библии. Оба Завета свидетельствуют о существовании святилища или храма на небе. Вот эти места: «Господь во святом храме своем, Господь престол Его на небесах» (Псалом 10, 4), «Да будет Господь Бог свидетелем против вас, Господь из святого храма Своего» (Михей 1, 2), «И после сего я взглянул, и вот, отверзся храм скинии свидетельства на небе» (Откр. 15, 5), «И отверзся храм Божий на небе, и явился ковчег завета Его в храме Его» (Откр. 11, 9). «И есть священнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек» (Евр. 8, 2). «Ибо Христос вошел не в рукотворное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо» (Евр. 9, 24). 

«Следовательно, Священное Писание изображает небесное святилище как реальное место, а не как символ или отвлеченное понятие. Небесное святилище – основное место обитания Бога» («В начале было Слово». Основы вероучения христиан-адвентистов седьмого дня. – Изд. «Источник жизни», 2002. – С. 401)

Очевидно, что тексты тщательно подобраны. Но если вникнуть в них повнимательнее, то окажется, что они имеют часто не такой буквальный смысл, который им пытаются придать адвентисты. В основном, эти тексты даны в переносном, в образном или иносказательном смысле. Их написали священные авторы скорее исходя из человеческой немощи. Человек не может представить горнее, разве только если оно будет раскрыто перед ними сообразно его земному восприятию ума. Вообще, Бог непостижим, неописуем, Его нельзя вписать в рамки, придать Ему человеческие черты. «Небо и небо небес не вмещают Тебя…» (3 Цар. 8, 27). Если Библия приписывает Божеству человеческие черты, то это опять-таки, чтобы было более понятно нам. Думается, это понимание языка Библии можно применить и к представлению храма или святилища  на небе. И уж о буквальном существовании небесного святилища нельзя заключить из Апокалипсиса, из этой книги символов и аллегорий, или даже из послания апостола Павла к Евреям. Например, в послании написано: «Ибо Христос вошел не в рукотворное святилище /…/, но в самое небо, чтобы предстать за нас пред лице Божие» (9, 24). И в главе 8-ой 2-й стих: «…и есть священнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек». Не следует здесь отождествлять «скинию истинную» с неким небесным святилищем в адвентистском понимании, потому что здесь апостол Павел передает в главном иной смысл, а именно – доказывает неверующим евреям истинность мессианства Христова вообще.

В прямом или переносном смысле, Библия все-таки говорит о храме на небе. Но не было бы проблем, если бы адвентисты остановились на этом. Они начали развивать теорию дальше. По их трактовке, в небесном святилище доныне совершается служение. В нем священнодействует ни кто иной, как сам вознесшийся Иисус Христос. Исходят они из того же послания к Евреям: «Главное же в том, о чем говорим, есть то: мы имеем такого Первосвященника, который воссел одесную престола величия на небесах и есть священнодействователь святилища и скинии истинной» (8, 1-2). Адвентисты учат: «Небесное святилище – это великий центр мiроздания, где Христос священнодействует ради нашего спасения» (В начале было Слово…, С. 403).

«На небесах находится святилище, скиния истинная, которую воздвиг Господь, а не человек. Там ради нас Христос совершает служение, благодаря чему верующие могут воспользоваться заслугами Его примирительной жертвы, принесенной за всех на кресте. Со времен Своего вознесения Он стал нашим Великим Первосвященником, и тогда же было положено начало Его ходатайственному служению» (Основание веры…, С. 23). В этом члене символа веры адвентистов сразу же бросаются в глаза их грубые заявления. Например, полное юридического понимания заявление, что верующие могут воспользоваться заслугами крестной жертвы Христовой, и лишь благодаря Его небесному ходатайству. Как будто без этого небесного служения жертва Христова не имеет силы. Но мы знаем, что жертва Христова еще на земле имела искупительное значение, еще на Кресте Христос сказал разбойнику: «…ныне же будешь со мною в раю».

И еще, обращает на себя внимание упорное заявление, что Христос стал Ходатаем только по Своем Вознесении. Но мы знаем, что, будучи здесь на земле, Он уже ходатайствовал на Кресте и до Креста в молитве за учеников.

Чтобы закрепить свою теорию, адвентисты тесно связывают ее с ветхозаветным храмовым служением. И Христос у них проходит те же фазы, которые проходили первосвященники в древнеизраильской скинии, только уже в небесном святилище. Вот, что они говорят: «Подобно тому, как каждая жертва была символом смерти Христа, так и каждый священник был символом самого Христа как Первосвященника, совершающего служение в небесном святилище» (В начале было Слово…, С. 402). Вот еще пример, как грубо юридически понимается искупительное  дело Христово: «На кресте было полностью уплачено за грех человека. Требования Божественной справедливости были удовлетворительны. С юридической точки зрения мiр обрел право на Божье благоволение /…/. Отныне кающийся верующий может положиться на это завершенное дело Господа» (В начале было Слово…, С. 402). Но Христос, кроме Жертвы, еще и Священник, а священник – это посредник. И это снова юридизм: «Точно так же и Его посредничество дает каждому возможность воспользоваться заслугами безгрешной жизни Спасителя и Его заместительной смерти за грешников. Так примирение с Богом становится личным достоянием верующего» (там же). Как в древности кающийся грешник приходил с жертвенным животным и возлагал на него руки и тем самым очищался, так и в Новом Завете кающийся, под влиянием Духа Святого, в покаянии принимает Христа как Своего Спасителя и Господа, и Христос берет на Себя его грехи и ответственность. Грешник полностью прощен (С. 404). Здесь у адвентистов прослеживается традиционный протестантский принцип праведности по вере.

Но это служение Христа есть только служение во «святом» святилище. В ветхозаветном же святилище, кроме ежедневного жертвоприношения, было еще особое ежегодное. Это был так называемый «день очищения». Совершалось это служение только первосвященником, имевшим право в этот день войти за завесу во «Святая святых» с кровью жертвенного козла, которою он кропил крышку ковчега и другие предметы и тем самым очищал святилище и народ (Левит, 16). Из этого, проведя параллель, адвентисты делают вывод: «Таким образом, День очищения наглядно отражает процесс суда, который положит конец греху. Очищение, совершаемое в этот день, указывало на то, что благодаря заслугам Христа грех в конечном счете будет искоренен навеки, и совершится окончательно примирение вселенной под единым правлением Бога» (С. 406). Козел же отпущения, по мнению адвентистов, не символ Христа, а символ сатаны. 

Упорно указывая на ветхозаветный день очищения как на прообраз своей теории, адвентисты делают тот же вывод, что Христос вошел во святая святых небесного святилища Своей кровью, чтобы очистить его, и с этого времени начался следственный суд на небе, предваряющий второе пришествие Христа. Этот суд занимается исследованием жизни тех, чьи имена вписаны в Книгу жизни. Все недостойные будут отсеяны, а грехи истинно верующих будут изглажены. Возникает здесь недоразумение: зачем в Книгу жизни были вписаны имена сомнительных людей? Зачем их судить, если их имена в Книге жизни?

Затем, изгнание козла в пустыню символизирует у адвентистов тысячелетний  период, в течение которого сатана будет скован в своих действиях на этой опустошенной земле (С.  407).  Это произойдет со времени Второго Пришествия Христа, а на небе в это время будет проходить вторая фаза окончательного суда, на котором будут рассматриваться дела нечестивых. Опять вопрос:  зачем судить нечестивых, если участь их ясна?

Адвентисты отвечают: «Искупленные поймут Божье отношение ко греху и грешникам. На этом суде будет дан ответ на все вопросы искупленных о Божьей милости и справедливости» (С. 407). «Очищенный ветхозаветный суд символизирует третью фазу суда, или исполнение приговора, когда огонь уничтожит нечестивых и очистит землю» (С. 408) Таким образом, адвентисты различают неких три фазы суда, вместо единого Суда, как его понимает Церковь.

Далее следует невероятное положение о так называемом «очищении» небесного святилища.

Опять продолжается параллель с Ветхим Заветом. Доказательство об этом очищении видится в послании к Евреям 9, 22-23: «Итак, образы небесного (земное святилище) должны были очищаться сами (кровью животных), самое же небесное (небесное святилище) – лучшими сих жертвами (кровью Христа)». Делается вывод, что «небеса сами нуждались в очищении и получили его посредством искупительной крови Христа» (Генри Элфорд, С. 408). 

«Можно сказать, что даже небесному в той мере, в которой оно связано с условиями будущей жизни человека, был нанесен ущерб в результате грехопадения, и оно нуждалось в очищении» (Б.Ф.Уэсткот, там же). По словам последнего толкователя, только кровь Христа была способна очистить небесный «оригинал» – небесное святилище. Очищение «оригинала» адвентисты отождествляют со следственным судом. Это некий длительный процесс, судебное разбирательство, на котором будут исследоваться записи о грехах. Небесное святилище и очищается путем изглаживания этих грехов достойных, помещенных в небесных книгах. Этот суд должен проходить до Второго Пришествия Христа, так как Христос вернется не для суда, а для воздаяния. Это еще одно догматическое отклонение адвентистов от православного учения, по которому страшный суд будет проходить во время пришествия Христова, о чем свидетельствует Евангелие (Матфея, 25).  

В пророчествах Даниила адвентисты видят подтверждение очищения небесного святилища и начала следственного суда, и именно в окончании периода 2300 вечеров и утр, буквальных лет. И девятая глава Даниила о семидесяти седминах служит ключом и объяснением восьмой главы. Этот период начался в 457-м году до Р.Х. с указа царя Артаксеркса о восстановлении Иерусалима. Семьдесят седмин входят в этот период. Они заканчиваются в 34-м году по Р.Х. А весь период закончился в 1844 году. В этом году вошел Христос во «святое святых» небесного святилища, и на небе начался следственный суд.

Итак, рассмотрев эту эсхатологию адвентистов, мы видим, что в основу ее положена схема Миллера, только земное святилище заменено небесным, и даны дополнительные измышления по поводу судов Божиих. Спрашивается: зачем адвентистам седьмого дня такое учение о небесном святилище и следственном суде? Они отвечают, что «этот суд необходим не для Бога, а для Вселенной. Ведь он опровергает обвинение сатаны и заверяет не падшее творение в том, что Создатель позволит войти в Небесное Царство только воистину обращенным». «Не падшие существа не сведущи. Они не могут знать помыслы сердечные. Следовательно, перед Вторым Пришествием Христа необходим суд, чтобы отделить истинных христиан от ложных, показать всей Вселенной справедливость Бога, спасающего всех, искренно верующих». Необходимо уяснить отношения между Богом и Вселенной, а не между Богом и Его истинным последователем. Для этого требуется открыть книгу записей и исследовать жизни тех, кто называл себя верующими и чьи имена записаны в Книгу жизни (С. 416-417). Итак, этот суд нужен не Богу, а Вселенной. Ведь ангелы сомневаются в справедливости Бога, и Бог делает все усилия, чтобы доказать им Свою безупречность. Поэтому требуется этот длительный процесс и разбирательство. Он окончательно решит вопрос, где истинные последователи, а где ложные. Опять всплывает недоумение: как в Книге жизни оказались имена сомнительных людей? Этого адвентисты объяснить не могут, поэтому и прибегают к догадкам.   

Мы видим шаткость и надуманность этой теории. Из  частного мнения одного из неудачных любителей исследования Библии она превратилась в целую богословско-космологическую систему. Адвентисты пытаются проникнуть туда, куда закрыт доступ даже ангелам. Но их система рассуждений о «небесном святилище» не имеет ничего общего со Священным Писанием. Она ставит под сомнение всеведение и всемогущество Божье. Бог, по их учению, в точности не знает, кто истинный Его последователь, а кто только притворяется. Поэтому и требуется время, чтобы выяснить это. Но в Евангелии ведь написано, что Сын Человеческий придя, в одночасье «отделит одних от других, как пастырь отделит овец от козлов и поставит овец по правую свою сторону, а козлов по левую» (Матф. 25, 32-33). Адвентисты отказываются видеть буквальный смысл там, где его надо видеть, но силятся вникнуть туда, где буквальный смысл совершенно неуместен. Для православного понимания важна сама идея Суда, Суда всеобщего, а не та форма, в которой он будет происходить. Этот Суд понимается в нравственном смысле.  Не будет никаких мнимых фаз Суда; будет Суд окончательный, вместе для злых и добрых. И длительных разбирательств и процессов там не будет. Страшный Суд будет как следствие, как итог всей жизни человека. «И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную» (Матф. 25, 46). Богу не нужно доказывать Свою справедливость. Не разумно считать, что Бог нуждается в оправдании и защите перед тварью, которую Он Сам создал. Если бы ангелы сомневались в справедливости Бога, то они бы последовали сатане как падшие демоны. Да и как можно допустить, что небеса нуждаются в очищении, что небеса оскверняются грехами людей? Это говорит о непонимании сущности Божией, Его природы и бытия Его Царства. Когда отказываются понять истину о непостижимости Божией, то пускаются в различные умозаключения и баснословные представления о Боге, низводят Его до человеческих понятий и суждений. Это мы и видим у адвентистов. Они заявляют, что истина о ходатайстве Христа в небесном святилище была покрыта мраком во все время истории Церкви, и лишь с приходом Реформации начался проливаться свет, и только им, адвентистам, как продолжателям, завершителям и восстановителям апостольского христианства дано полное откровение света. Но как с ними согласиться, если их теория совершенна чужда Священному Писанию, полна противоречий, совершенно юридически понята. Они в своих рассуждениях доходят до абсурда, искажают Слово Божье, манипулируют и спекулируют священным текстом. Поэтому их система есть лишь человеческое построение.

3. Тысячелетнее царство

В эсхатологии адвентистов седьмого дня особенно обращает на себя внимание учение о Тысячелетнем Царстве, которое тесно связано с идеей о небесном святилище. Так уже получилось, что мы забежали в конец вероучительных доктрин адвентистов, так как это учение о Тысячелетнем Царстве стоит у них на двадцать шестом месте. Но хочется продолжить эту тему и не разрывать начатый обзор.

При знакомстве с этой доктриной ясно видно, что перед нами типичный ярко выраженный хилиазм, но с некоторыми особенностями. Тысячелетнее Царство, в понимании адвентистов, – это период между первым и вторым воскресением. Он начнется сразу после второго пришествия Христа. Здесь опять адвентисты, выстраивая цепь из разных мест Писания, ищут логический смысл своему умозаключению.

При втором пришествии произойдет первое воскресение – воскресение праведных, которые будут восхищены на небо, исходя из 1-го послания Фессалоникийцам 4:17, и «будут царствовать с Ним тысячу лет» (Откр. 20:4). В чем смысл этого царствования? В том, что во время его произойдет еще один суд – суд над сатаной, его ангелами и нечестивыми, находящимися  в гробах. Возникает вопрос: для чего нужен суд над нечестивыми, если их участь уже решена? И опять  знакомый ответ: «В ходе этого суда не решается, кто будет спасен, а кто погибнет. Бог примет это решение до Второго пришествия… Суд, в котором принимают участие праведники, предназначен для того, чтобы развеять сомнения относительно гибели грешников. Бог желает, чтобы те, кому Он дал жизнь вечную, доверяли Его водительству. … Все их сомнения исчезнут навеки, когда они убедятся в том, что Бог ревностно и терпеливо заботился о погибших грешниках» (В начале было Слово…, С. 470).

Опять та же мысль, что Бог всеми силами старается оправдаться перед будущими жителями Своего Царства. Опять это грубое юридическое понимание суда.

Нужно сказать, что по учению адвентистов при втором пришествии произойдет уничтожение нечестивых, нераскаянных грешников. Они будут именно уничтожены, их ждет полное исчезновение и небытие. Тут мы сталкиваемся еще с одной особенностью взглядов адвентистов на природу человека, а так же с их отрицанием вечных мук. Но к этому мы еще вернемся.

Далее следует, что земля после второго пришествия будет полностью опустошена (Иер. 4:23-35). Здесь будет находиться сатана со своими ангелами тысячу лет, что следует из 20-ой главы Откровения Иоанна Богослова. Этот период, как мы уже говорили, связан с учением о небесном святилище и следственном суде, прообразом которого являлся ветхозаветный день очищения (Левит 16). Как козел отпущения был отпущен с нарочным «в землю непроходимую», так и Бог заключит сатану на опустошенной земле. «Бездна» из Откровения 20:3 означает землю. Заключенный на земле сатана «скован цепью обстоятельств. Поскольку земля лишена жизни, ему некого искушать, некого преследовать. Он скован в своих действиях» (В начале было Слово…, С. 469). Эта цитата говорит о том, что сатана будет страдать, так как ему некого будет обольщать. Он должен будет осмыслить свое отчуждение от Бога и со страхом ожидать окончательного гнева Божьего.

По окончании тысячи лет «прочие из умерших будут воскрешены» (Откр. 20:5). Здесь адвентисты почему-то делают оговорку, что «прочие из умерших» – это «прочие из нечестивых». Откуда они делают эту добавку – неясно. Здесь явная натяжка. Взяв эту мысль на вооружение, они далее развивают ее. Делается вывод, что это второе воскресение – воскресение осуждения (Ин. 5:29). Опять неясно, зачем безпокоить нечестивых и воскрешать их, если это нужно только для того, чтобы вновь их уничтожить? Где тут логика? 

Сатана в это время получит возможность действовать (Откр. 20:3). Он соберет  всех нечестивых на осаду святых и города возлюбленного, то есть Нового Иерусалима (Откр. 20:8). Далее Бог исполнит свой окончательный приговор, уничтожив сатану и его сообщников.

Нужно обратить особое внимание на понимание адвентистами посмертного воздаяния грешникам, на адвентистское учение о природе вечных мук. Адвентисты относятся к категории тех, кто не допускает реального существования вечных мук. По их понятиям, нет вечно пылающего ада. Сатана, его ангелы и нечестивые будут просто уничтожены (Откр. 20:9). Это будет «вторая смерть» (Откр. 21:8). «Ад – это место наказания и уничтожения вечным огнем» (В начале было Слово…, С. 473).

Именно так адвентисты понимают «шеол» и «геенну», приводя ряд библейских текстов. «Геенна огненная символизировала истребляющий огонь последнего суда. Христос утверждал, что грешники окажутся в этом пламени после смерти и что ад уничтожит как тело, так и душу» (С. 474). «Наказание за грех – смерть, а не вечная жизнь в аду. Писание учит, что нечестивые будут истреблены, что они погибнут. Они не будут жить вечно в сознательном состоянии, а будут сожжены, они исчезнут» (С. 474). Огонь поэтому нельзя понимать буквально вечным. Огонь гаснет, когда уже нечему будет гореть. Он назван вечным лишь в смысле того, что имеет вечные последствия. О Содоме и Гоморре сказано, что они подверглись «казни огня вечного» (Иуд. 1:7), но они не горят до сих пор. Слова «вечный» и «во веки веков» имеют смысл того слова, с которыми они употребляются. Если они относятся к Богу, то их нужно понимать буквально. Если же к смертному человеку, то их значение ограниченно и имеет смысл «до тех пор, пока жив человек».

Но опять возникает недоумение. Отвергая реальность вечных мук по отношению к смертному человеку, говоря, что нечестивые будут просто погребены в безсознательном состоянии, адвентисты по инерции относят к такому состоянию и сатану с его ангелами, природа которых вовсе не является смертной, как у человека. Это еще одно из немногих неразрешенных противоречий далеко отошедшей от Истины доктрины.

Разобрав эти взгляды, можно видеть, как общество людей, оторванное от изначального церковного организма, пускается во всевозможные фантазии и догадки, искажая очень важную часть христианского вероучения. Церковь уже ответила на вопрос о тех, кто отвергал реальность вечных мук, осудив на V Вселенском Соборе учение “оригенистов”. Учение хилиазма Церковь осудила на II Вселенском соборе. Особенность адвентистского хилиазма в том, что Христос будет царствовать не на земле, а на небе. Но все то же буквальное понимание, что и у “оригенистов”, все то же разделение двух воскресений, двух смертей.

Еще нужно отметить, что из этого учения адвентистов неизбежно вытекает третье пришествие Христово, чего не может быть и что противоречит Слову Божьему. Очередное слабое место в учении адвентистов, которое они пытаются как-то уладить.

Учение о Тысячелетнем Царстве Церковь понимает совсем в другом смысле и совсем не буквально, а духовно. Андрей Кесарийский так толкует связание сатаны и низвержение его в бездну: «Здесь рассказывает о низвержении дьявола, бывшем во время страданий Владыки, когда его, считавшего себя сильным, связал всемогущий Христос, Бог наш, и избавив от власти его нас, – его добычу, осудил ввергнуть в бездну… Тысячу лет благоразумнее понимать не как таковое именно количество лет, но считать их или за многие годы, или за число совершенное… Итак, тысячей лет называется время от воплощения до пришествия антихристова» (Андрей Кесарийский. Толкование на  Апокалипсис. – М., 1992. – С. 170-171). Так Церковь и понимает это Царство – как период между первым и вторым пришествием Христа, а не между вторым и третьим, как понимают его адвентисты. Царствование же со Христом «душ обезглавленных за свидетельство Иисуса и за слово Божие» (Откр. 20:4) церковная традиция понимает как век торжества победы Христовой, как век Его благодатного царствования после разрушения смерти и посрамления сатаны. Это век Церкви Небесной – торжествующей, и Церкви земной – воинствующей; иными словами, Тысячелетнее Царство Христово – это время, в котором мы все живем сейчас, ожидая второго пришествия. Адвентисты, оторвавшись от церковной традиции, а вместе с тем и от источника благодати, не ощущают того, что они живут в благодатном Царствии Христовом, между тем как именно это ощущение призвано питать и поддерживать верных, приносить им пасхальную радость, чувство вездеприсутствия Божия и твердую веру в уже совершившуюся победу Христа над смертью. Без этого благодатного ощущения адвентистам остается только ждать какого-то иного пришествия, какой-то иной победы и иной радости, в то время как для верных радость уже наступила. Так, отойдя от традиции Церкви, адвентисты делают ложные предположения и со временем запутываются в них все больше и больше.

О двух смертях и двух воскресениях Андрей Кесарийский говорит: «Итак, есть две смерти, столько же следует принимать и воскресений. Первая есть смерть телесная, вторая мука вечная. Первое воскресение есть возрождение от мертвых дел, а второе – переход тела из тления в нетление» (С. 174). Итак, первое воскресение Церковь принимает как духовное возрождение посредством крещения, и таковых не коснется мука вечная, то есть смерть вторая, хотя они и умрут телесно первой смертью, но по воскресении сразу войдут в благодатное Царство Христово. Смерть вторая постигнет тех, кто не ожил со Христом в первое воскресение, то есть посредством веры и крещения еще в земной жизни. Для таковых их земная смерть есть начало будущих мучений. Хотя и были в древней Церкви те учители, который уклонялись в хилиазм (Папий Иерапольский, Иустин Мученик, Ириней Лионский), но в целом, Церковь никогда не принимала хилиазм как органическую часть своей эсхатологии. Она видела опасность этого учения в низведении Царства Христова до пределов земного существования. Это же можно видеть в эсхатологии адвентистов, хотя они и понимают Тысячелетнее Царство как Царство на небе, а не на земле.

4. Природа человека

Адвентистская трактовка Тысячелетнего Царства, суда, смерти и воскресения обусловливает своеобразное понимание природы человека и его состава. Адвентисткое вероучение признает трехчастность человека, но понимание сущности души и духа в нем не согласуется с христианским учением.

Человек, с точки зрения адвентизма, – это неделимое целое, состоящее из тела, души и духа. Дыхание жизни (Бытие 2:7) – это просто дающее начало жизни дыхание Вседержителя, или искра жизни. Это можно сравнить с электрическим током. В сообщении о творении нет ни единого намека на то, что человек получил  душу как некую обособленную сущность, которая при Сотворении соединилась с человеческим телом, поэтому душа есть сам человек. Она представляет собой совокупность эмоций и чувств, характеризующих каждую индивидуальную человеческую личность или характер. То есть душа тесно связана с телом, она не имеет создания, существования вне тела. Следовательно, душа смертна, она умирает вместе с телом, не отделяясь от него (см. В начале было Слово…, С. 110). Если душа у адвентистов означает личность, индивидуальность, то дух, с их точки зрения, подразумевает искру жизни, энергию, которая необходима для существования человека. Дух человека и животного ничем не отличается. Когда человек умирает, дух его возвращается к Богу (см. Еккл. 12:7). Дух тоже не есть разумная сущность, способная существовать независимо от физического тела (С. 112). Бог соединяется с человеком только посредством разума, мышления, что, собственно, и является духом. Понятие «душа», если оно упоминается отдельно от духа, как в данном случае, возможно, обозначает инстинкты, эмоции и желания (С. 113). Отсюда ум, или дух, освящаясь от Духа Святого, влияет положительно на душу, то есть на инстинкты и эмоции.  

В понимании адвентистов смерть человека – «это лишь временное бессознательное состояние, пребывая в котором человек покоится до воскресения» (С. 450). Смерть – это состояние сна. Именно так они понимают  все библейские тексты по этому поводу.  «Могила – это не место сознательного бытия. Поскольку смерть является сном, то умерший будет находиться в безсознательном состоянии в могиле вплоть до воскресения, когда ад “отдаст своих мертвых” (Откр. 20:13)» (С. 452).

Можно заметить, что, приводя ветхозаветные и новозаветные цитаты о душе и духе, адвентисты совершенно уравнивают их смысл и значение. Им не видна перемена в участи человека, которая произошла после прихода Богочеловека, Его победы над смертью и адом. В Ветхом Завете не до конца было известно о загробной участи человека; человек находился в неопределенном состоянии. Этого нельзя сказать о новозаветном времени, когда пришел Искупитель и открыл завесу неопределенности Своим новым откровением, Своей смертью и воскресением. Поэтому антропология в понимании Нового Завета стоит на порядок выше ветхозаветной. Она имеет основание во всем Евангелии и апостольских посланиях. Не увидеть разницы и различия духа Ветхого Завета и Нового Завета невозможно. Это понимание природы человека сохранили и раскрыли глубже отцы Церкви. И, «…хотя некоторые отцы в доникейский период выражались неясно, но в целом, начиная с Игнатия Богоносца, Климента Римского, Иринея Лионского и далее, Церковь сохранила единое определенное понятие о естестве человека, о безсмертии души, о разделении последней с телом по смерти, о загробном существовании душ. И это не есть проникновение в древнехристианское учение платоновской философии и пленение ей, как говорят адвентисты, это учение твердо основано на Священном Писании и раскрыто в Предании отцов. Мы не будем здесь приводить многочисленные цитаты и доказательства. Это  учение всем известное, оно находится в недрах Церкви изначально. Напротив, учение о смертности души, о безсознательном ее состоянии сна, есть учение поистине странное, новое и неведомое доселе. Впрочем, в древности была известна так называемая ересь “психопаннихитов”, с которой боролся еще Ориген на аравийском соборе в 248 году» (Е. Смирнов. История христианской церкви. – 1997 г. – С. 117).

Что это, как не возрождение древней ереси, которая разрушает все христианское учение?

5. Остаток

Как уже было отмечено, адвентисты седьмого дня считают себя наследниками и продолжателями Реформации. Последняя, с точки зрения адвентизма, остановилась на достигнутом, не дойдя до Истины. Хотя мiру был явлен авторитет Писания, многие протестантские церкви, как считают адвентисты, охладели к Истине и погрузились в формализм и догматизм, вследствие чего многие истины остались в тени. Адвентисты утверждают, что протестанты не освободились от языческих верований, унаследованных от католицизма, и поэтому вместо любви и живой веры в Слово Божье в протестантской среде стало господствовать увлечение сухим богословствованием. Церкви, “законсервировав” учение своих основателей, превратились в строго ортодоксальные, и первоначальная Реформация изжила себя. Но Бог, говорят адвентисты, не оставлял свой народ: во всех вероисповеданиях были искренние люди, ищущие истину. И вот в последнее время из среды всего христианского мiра Бог отделил Свой остаток – так утверждают адвентисты, ссылаясь на Откровение: «И рассвирепел дракон на жену, и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божии и имеющими свидетельство Иисуса Христа» (Октр. 12;17).

Именно адвентисты седьмого дня являются этим остатком, этими «прочими от семени ее» (то есть Церкви), которые сохраняют заповеди Божии. Именно этот стих из Откровения Иоанна Богослова лежит в основании ощущения богоизбранничества адвентистов, какой-то исключительности и оригинальности их миссии, какого-то эсхатологического безпокойства и спешки открыть мiру неведомое. Именно адвентистам Бог поручил провозглашать «вечное Евангелие», предостеречь мiр о конце, открыть ему наступление часа Божьего суда, приготовить людей к встрече с грядущим Спасителем. Этот стих Откровения говорит исключительно об адвентистах седьмого дня, потому что они и есть те, кто сохраняет заповеди Божии. Ведь другие вероисповедания не сохраняют их, так как совершенно забыли о четвертой заповеди Закона Божьего – заповеди о субботе, а кто не соблюдает хоть одну из заповедей, тот нарушает весь Закон (Иак.2:10). Все заповеди сохраняют лишь адвентисты седьмого дня, так как буквально соблюдают день субботний. 

Также отличительным признаком остатка является «свидетельство Иисуса Христа» (Откр.12:17). Исходя из Откровения (19:10), «свидетельство Иисуса Христа есть “дух пророчества”. Это пророческий дар, которым будет наделена “церковь остатка”, и который будет руководить ею, – “дух пророчества” –  действительно есть у адвентистов, но о нем мы поговорим позже.  

Миссия остатка заключается в провозглашении так называемой «трех-ангельской церкви» из Апокалипсиса. Этой вести адвентисты уделяют большое значение, хотя интерпретируют ее по-своему.

Первая ангельская весть заключается в Откровении 14:6-7: «И увидел я другого Ангела, летящего посреди неба, который имел вечное Евангелие, чтобы благовествовать живущим на земле и всякому племени, и колену, и языку, и народу; и говорил он громким голосом: убойтесь Бога и воздайте Ему славу, ибо наступил час суда Его, и поклонитесь Сотворившему небо, и землю, и море, и источники вод».

Первый ангел символизирует церковь остатка, то есть адвентистов. Этот остаток не проповедует что-то новое, но лишь подтверждает неизменную истину. К тому же, он особое внимание уделяет библейскому призыву прославить Бога «в телах ваших и в душах ваших» (1Кор. 6:20). Это именно и подтверждает серьезная забота о физическом здоровье, строгом разграничении «чистой» и «нечистой» пищи, так называемая «санитарная реформа», которая принята у адвентистов.

Остаток проповедует в конце времени, когда Христос вошел в небесное святилище. Это подтверждают слова из Откровения «ибо наступил час суда Его» (14:7), то есть все тот же следственный суд на небе после 1844-го года.

В словах «и поклонитесь Сотворившему небо, и землю, и море, и источники вод» (Откр. 14:6-7), адвентисты видят восстановление остатком истинного богопоклонения в истинный день Господень, то есть в субботу. Истинно поклоняться Богу как Творцу можно только в день субботний; все другие дни поклонения не отвечают библейскому замыслу, они не раскрывают в Боге Творца, они установлены человеком, а именно – властью «малого рога» из книги пророка Даниила или «зверем» из Откровения, который есть антихрист, а это ничто иное как Рим с его папством, изменившим день поклонения с субботы на воскресение, введя языческий обычай. Поэтому поклонение Богу в день воскресный есть «печать антихриста». Такой роковой вывод делают адвентисты.

Вторая ангельская весть говорит: «пал, пал Вавилон, город великий, потому что яростным вином блуда своего напоил все народы» (Откр. 14:8). Вавилон – это отступническая церковь Рима. Эта церковь через незаконную, блудную связь с языческой государственной властью напоила все народы «яростным вином блуда своего»; то есть ввела небиблейские ложные учения о воскресном дне и безсмертии души. Этим вином напоены и прочие протестанты, сохраняющие эти учения. Поэтому в 18-й главе Откровения звучит призыв: «Выйдите от нее народ Мой, чтобы не участвовать в грехах ее и не подвергнуться язвам ее» (Откр. 18:4).

Весть третьего ангела самая устрашающая: «Кто покланяется зверю и образу его и принимает начертания на чело свое или на руку свою, тот будет пить вино ярости Божией, вино цельное, приготовленное в чаше гнева Его, и будет мучим в огне и сере пред святыми Ангелами и пред Агнцем; и дым мучения их будет восходить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся зверю и образу его и принимающие  начертание имени его» (Откр. 14:9-12). Эта весть свидетельствует, по мысли адвентистов, о разделении людей на два класса. Один из них изберет философию человеческого вымысла и поклонится зверю и образу его. «Когда будет внесена окончательная ясность, то “начертание зверя” примут те, кто отвергает Божий памятник творения – библейскую субботу – и избирает днем поклонения и почитания воскресение. … Другой же класс людей, напротив, будет жить в соответствии с истинным Евангелием и “соблюдать заповеди Божии и веру в Иисуса” (Откр. 14:12)» (В начале было Слово…, С. 220). «У Бога есть дети во всех церквах этого мира, но через Церковь Остатка Он провозглашает весть, которая должна восстановить истинное поклонение Ему. Он призывает Свой народ выйти из отступнических церквей и духовно приготавливает их “ко второму пришествию Христа”» – так учат адвентисты (В начале было Слово…, С 221).

Из этого описания мы видим, как далеко зашли выводы адвентистов седьмого дня. Это плоды всей ложной системы адвентистов с самого начала их исследований Библии, начиная с Миллера. Это плод их вольного толкования тайнозрительной книги и мнимо-смелое произвольное вторжение в священный смысл Апокалипсиса. Они говорят, что эта книга не есть закрытая, но вполне может стать понятой и поэтому так рьяно они берутся за ее исследование со своими человеческими предрассудками. Адвентисты заявляют, что книгам пророка Даниила и Откровения уделяют мало внимания. А из-за того, что христианский мiр лежит, по их мнению, во мраке и отступлении, что он не ожидает Христа и не интересуется событиями последних дней, которые живо изображены в Откровении, адвентисты утверждают, что эти книги остаются в забвении по действиям и наущениям врага человеческого – дьявола.

Но что мы видим? – Ложное дерзновение случайных людей, не имеющих понятия о духовном состоянии тайновидца Иоанна Богослова и его откровениях. Людей, далеких от родства и близости с духом св. Иоанна, оторванных от церковного организма. Их дерзновение доходит до таких глубоких и грубых искажений, до таких выводов, создающих их учения, что они гордо осознают себя неким единственно чистым “остатком Божиим” – в противовес всему отступническому мiру. Поразительно, как в эту систему были ими вплетены учения о субботе и о состоянии мертвых, имеющих какое-то для них эсхатологическое значение, а так же – ложное представлении об антихристе.

В Православной Церкви книгу Откровения Иоанна Богослова не читают за богослужением, но это не значит, что Церковь скрывает от своих чад события конца времени. Церковь в богослужении и в учении дает все необходимое для спасения человека, хотя и не уделяет такое значение толкованию Апокалипсиса, как адвентисты и свидетели Иеговы. Толковали Апокалипсис немногие отцы, христианская традиция предостерегает от искажений этой книги. Напротив, адвентисты и свидетели Иеговы, чтобы построить свои учения, пускаются в очень мелочный разбор глав Откровения, исходя из ложных посылок и делая натянутые выводы, чтобы подогнать смысл цитат под свои взгляды. Но их учения страдают чрезвычайной надуманностью и фантастической наивностью. Опуская главное, они погружаются в ненужные умозаключения.

Церковь же старается, в первую очередь, обратить внимание человека на самого себя, на углубление в самого себя, на внутреннее делание, на борьбу со страстями, из чего и слагается наше спасение.

Разумеется, в православной Церкви есть своя эсхатологии, свое учение об антихристе.

Не вступая в мелочную полемику с адвентистами по поводу их толкования разных фрагментов Апокалипсиса, скажем, что Истинная Православная Церковь в этот век апостасии живет именно по апокалипсическим меркам: она видит отступления официальной Церкви от духа православно-христианского учения и предостерегает людей от порабощения мiром и от пленения царством антихриста. Истинные православные видят признаки предантихристова времени. Но эти признаки не в “напоении” ложными учениями католицизма всех народов (именно так утверждают адвентисты), а именно в отходе от православного духа и учения, переданного святыми отцами, в порабощении земными благами, в отходе от природы Христовой Церкви, от Ее сознания и векового опыта. В этом апостасийном мiре, конечно, должен сохраняться некоторый православный остаток, но в нем не должно быть ощущения той крайней исключительности своего существования с его сектантской узостью, которая есть у адвентистов и прочих им подобных.

Этот остаток не должен лихорадочно бегать по всему мiру и заявлять о своих ложных открытиях; он должен хранить неповрежденное православие и себя от осквернения этим мiром. В нем не должно быть чувства обольстительной сектантской богоизбранности, осознания себя обществом “кристально чистых”. Должно быть спокойное, трезвое, подлинно-христианское существование в этом мiре, хранение Евангелия Христова и, по возможности, проповедование Его отступившему от Богу мiру. А Евангелие проповедуется уже в самой природе Церкви, в Ее богослужении, в Ее литургической жизни, в жизни святых и угодников Христовых, в деятельности учителей и отцов Церкви. И об антихристе истолковали и поведали нам богоносные мужи Церкви, отцы-аскеты. Мы знаем, что антихрист, не как у Лютера и адвентистов, в полном смысле Римский Папа, хоть в какой-то мере он является одним из антихристов, но реальная человеческая личность, которая выйдет из еврейской богоборческой среды, воплотит в себе все сатанинское зло мiра и установит господство и контроль над ним. Это вековой взгляд Церкви на антихриста, не противоречащий духу Священного Писания и времени.

Учение же адвентистов об остатке и антихристе нельзя назвать серьезным, как и всю их систему доктрин. Оно далеко от Священного Писания и поистине фантастично. Оно лишь укрепляет эту религиозную организацию в ее ложном осознании сектантской исключительности, держит ее членов в глубоком обольщении и узде, и толкает на безрассудное миссионерство.

 6. Суббота

Учение о субботе как о дне поклонения является одним из важнейших среди доктрин адвентистов, очень глубоко влияет на их мiровоззрение и стоит в центре их богослужебного цикла. Так, и название секты – «адвентисты седьмого дня» – принято, чтобы выделить субботу. Но, как было отмечено, субботства не было у ранних адвентистов-миллеритов. Впоследствии один из влиятельных деятелей секты перенял субботство у баптистов седьмого дня в США, убедившись, что якобы обязательность соблюдать этот день основана на Библии. Он позже убедил и прочих пионеров-адвентистов в этом, и суббота прочно вошла в адвентистскую систему доктрин. Укреплению субботства способствовало еще и видение Едены Уайт, во время которого она видела Закон Божий, и четвертая заповедь в нем сияла каким-то ярким, особенным светом.

Адвентисты седьмого дня не единственная религиозная организация, которая соблюдает субботу. Кроме баптистов седьмого дня в США, ее почитает так называемая секта “Дети Бога” Армстронга. Нужно отметить, что адвентисты очень серьезно относятся к хранению субботы, соблюдают ее добросовестно от захода до захода солнца, почти по-иудейски. Для них суббота является единственным святым днем в неделе и в году, прочих святых дней нет и быть не может. У некоторых членов есть даже какой-то священный страх и трепет нарушить субботний покой. Даже, что случается нередко, происходят споры о том, что можно в субботу делать, а что нельзя. И в пятницу вечером происходит лихорадочное приготовление к субботе. Готовится пища, убирается жилище. По возможности члены сходятся в собрания для молитвы, песнопений, и небольшой проповеди, чтобы встретить этот день достойно. Центральным же и единственным богослужебным днем является, конечно же, суббота.

Адвентисты утверждают, что их учение об исключительности субботы основано только на Священном Писании и что в Писании даже нет основания для другого дня богопоклонения, например, для традиционного общехристианского воскресенья. Они, в присущем им рационалистическом стиле, выбрали все места Писания о субботе. Большинство ссылок – на Ветхий Завет, и это понятно. В нем и не было другого дня. Бог благословил и освятил день субботний при творении, Он дал повеление его соблюдать на Синае (Исх. 20:11) и включил его в Свой десятисловный закон. Но все дело в том, что речь идет исключительно о Ветхом Завете. Какое он имеет значение для нас, христиан? Имеет ли он то буквальное значение и ту силу в новозаветное время, как в ветхозаветное, то есть до пришествия, крестной смерти и воскресения Спасителя? Адвентисты категорически говорят, что имеет. Они исходят из того представления, что закон по букве неизменен, что в нем все заповеди, в том числе и четвертая – «Помни день субботний» – буквально обязательны и даны на все времена, поэтому святость субботы остается в Новом Завете в той же мере, что и в Ветхом. Здесь опять адвентисты уравнивают значение двух Заветов и не видят превосходства Нового.

Христос и апостолы также соблюдали субботу, о чем есть много подтверждений в Евангелии и в Деяниях; «Сын Человеческий есть господин и субботы» (Мк. 2:28); «Молитесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою или в субботу» (Мт. 24:20); «И в субботу остались в покое по заповеди» (Лк 23:56); «Посему, для народа Божия еще остается субботство» (Евр. 4:9).

Адвентисты называют субботу «вечным памятником Творения», «знамением освящения», «знамением верности». Им присущ взгляд на субботу как на «символ искупления»: «Она является памятником выхода из рабства греха… Субботний покой, указывая на покой Христа, лежащего во гробе, на покой, принесенный победой над грехом, предлагает христианину реальную возможность принять и испытать Христова прощение, мир, успокоение» (В начале было Слово… С. 327). Характерно, что Христос просто лежал во гробе в субботу, а не сходил в ад, как принято считать в христианском предании. А чтобы оправдаться перед прочими протестантами и защитить субботство, адвентисты учат, что суббота – это еще и плод праведности по вере: «Тот, кто соблюдает субботу …, отнюдь не законник, ибо внешнее почитание седьмого дня свидетельствует о его внутреннем оправдании и освящении» (С. 329); «Суббота отличает искупленных от мира» (С. 330).   

Действительно, в Новом Завете конкретно не сказано о воскресном дне. Есть упоминание об этом в Апокалипсисе: «Я был в духе в день воскресный» (Откр. 1:10), но в греческом оригинале все-таки стоит «в день Господень», хотя «день Господень» – это и есть день воскресный в святоотеческом понимании. Воскресный день как-то естественно и легко вошел в христианскую богослужебную традицию. Уже во втором веке Иустин Философ писал в своей апологии: «В так называемый день солнца бывает у нас собрание в одном месте всех. В день же солнца мы все вообще делаем собрание потому, что это есть первый день, в который Бог, изменивши мрак и вещество, сотворил мiр, и Иисус Христос Спаситель наш, в тот же день воскрес из мертвых»  (Ранние отцы церкви. Апология 1. – гл. 67. – С. 388-399).

Не может быть, чтобы во времена лютых гонений Церковь подпала под влияние язычества. Ясно, что почитание воскресного дня есть апостольское предание, а не произвольное введение Римской практики, как говорят адвентисты. В сознании Православной Церкви воскресный день имеет особый смысл. Это день воскресения Господа Иисуса Христа, в который произошло величайшее событие в земной истории. В терминологии отцов Церкви от назван часто «восьмым» днем.

«День восьмой, вместе же и первый, или, лучше сказать, единый и нескончаемый» (Григорий Богослов. Цит. по: А. Кураев. Протестантам о православии. – С. 202). «По нашему учению известен и тот невечерний и нескончаемый день, который у Псалмопевца наименован восьмым, потому что он находится вне сего седмичного времени. Посему, назовешь ли его днем или веком, выразишь одно и тоже понятие. Посему и Моисей, чтобы возвести мысль к будущей жизни, наименовал единым сей образ века, сей начаток дней, современный свету, святый Господень день, прославленный, воскресение Господа» (Василий Великий. Цит. по: А. Кураев. Протестантам… С. 202). И еще более ранние отцы писали о воскресном дне: «Мы и проводили в радости восьмой день, в который Иисус воскрес из мертвых» (Послание Варнавы, гл.15). «Жившие в древнем порядке вещей приступили к новому упованию, и уже не субботствуют, но наблюдают в своей жизни день Господень, в который воссияла и наша жизнь через Него и через смерть Его» (Игнатий Богоносец. Цит. по: А. Кураев. Протестантам… С. 203).

«В день Господень собравшись вместе, преломите хлеб и благодарите, исповедавши грехи свои, дабы чиста была ваша жертва» (Дидахе. Цит. по: А. Кураев. Протестантам… С. 204) «В день Господень он славит воскресение Господа в нем самом» (Климент Александрийский. Цит. по: А. Кураев. Протестантам… С. 204).

Таким образом, день воскресный получил более полное раскрытие в святоотеческой мысли. Этот день считается началом нового века, символом вечности. Это новое откровение. Воскресенье выпадает за пределы недели, поэтому и делается как бы восьмым, вечным днем, днем спасения.

В православной традиции и суббота до сих пор считается седьмым днем. Им  заканчивается недельный круг богослужения. И в субботу вечером начинается следующая богослужебная неделя. В субботу Великим постом ослабляется пост, отменяются поклоны и служится полная литургия. Поэтому субботний день является праздничным и в Православной Церкви, в отличие от западной, где введен субботний пост. Только почитание субботы в Православии не имеет того ветхозаветного смысла, но приобрело характер новозаветный. Суббота является праздником, она предваряет собой еще более праздничный День. День воскресный стоит уже как-то отдельно, это особый праздник не только в символике, но и в реальности. И нет нужды возвращаться в Ветхозаветное рабство, потому что открыта новая реальность спасения и преображения мiра воскресением Христовым.

Задерживаясь на ветхозаветной субботе, мы будем свидетельствовать о нашем неведении этого спасения или сознательно противиться ему.

Проблема адвентистов в том и заключается, что они выдвигают на первый план исключительность субботы. Тем самым они делают шаг назад и попадают в Ветхий Завет, хотя и стараются придать субботе в их понимании новозаветный характер. Но в их субботствовании очень много иудейского.

Беда их в том, что они не видят в воскресении исторической реальности, поэтому и воскресенье как день для них ничего не значит. Более того, для них этот день – плод мрачного человеческого установления, и они даже впадают в богохульство, называя  воскресенье «печатью антихриста». Адвентисты постоянно находятся в каком-то мысленном противоречии. Вряд ли эти люди могут дойти до ясного понимания этого вопроса. Ответ и понимание может прийти только в том случае, если они обратятся в Православие, в лоно Церкви Христовой, которая теперь живет в этом реальном, обновленном и преображенном времени.

7. Дух пророчества

Есть в адвентистской среде одно явление, на которое нужно обратить особенное внимание. Оно как будто бы убеждает, что это богоизбранное движение. Ранее мы уже говорили об остатке, о «сохраняющих заповеди Божии и имеющих свидетельство Иисусово» (Откр. 12:17), которое есть “Дух пророчества” (Откр. 19:10). Этим “Духом пророчества” наделена церковь остатка. Что адвентисты понимают под “Духом пророчества”? Они учат, что в Церкви во все времена сохраняется пророческий дар, это один из даров Святого Духа. Он никогда не может исчезнуть. Но в конце времени, перед Вторым пришествием Христа, когда произойдет отступление от веры в Слово Божье, Бог воздвигнет Свой остаток, и этот остаток будет иметь дар пророчества. Итак, Бог вызвал к жизни остаток, то есть церковь христиан-адвентистов седьмого дня. Но есть ли в ней этот Дух пророчества? Адвентисты утверждают, что “Дух пророчества” в их церкви есть, и он проявился в личности одного человека. Этим человеком явилась слабая, болезненная женщина Елена Уайт. Ее влияние на движение огромно. Она была вдохновительницей и одним из организаторов его. Авторитет Е. Уайт у адвентистов непререкаем, и одним из условий вступления в секту является принятие ее пророческого дара и ее трудов. Написала она очень много, а именно: более 80-ти книг, 200 трактатов и брошюр, 4600 статей и еще кроме этого более 60-ти тысяч страниц рукописного текста (В начале было Слово… С. 291). Что это за личность, которая считается пророчицей у адвентистов и вызывает у них благоговение?

Елена Гармон Уайт родилась в бедной американской многодетной семье. Отец ее всеми силами изыскивал средства для существования и образования детей. Семья принадлежала к методистской церкви и, по словам Елены Уайт, была достаточно благочестива и порядочна.

В раннем детстве Елена Гармон получила очень тяжелый ушиб переносицы, который свел ее на многие месяцы в постель. Она даже иногда была при смерти. Этот отпечаток болезненности сопровождал ее всю жизнь, что было заметно в ее телесной немощности и внешней неприглядности. Болезнь помешала ей получить образование.

В ранней юности вместе с родителями она увлекалась проповедями Вильяма Миллера, и ее семья, несмотря на осуждение и насмешки единоверцев, порвала с методистской церковью и примкнула к миллеритам.

После разочарования у миллеритов, Елена Гармон осталась в группе адвентистов и влилась в активное посещение их собраний. Как пишет она в книге «Свидетельство для церкви», вскоре Господь начал действовать в среде адвентистов. По очереди Он, якобы, начал призывать двух мужчин на пророческое служение. И когда они не вняли голосу Божию, Господь посетил ее видением. Ей тогда было 17 лет. С тех пор она периодически, якобы, впадала в состояние видений, и ей снились какие-то особенные пророческие сны. Этих снов и видений насчитывают более двух тысяч. Они, по большей части, связаны с движением адвентистов и разъясняли, как им действовать, чтобы неизменно следовать за Иисусом по пути спасения. Очень много написано ею писем к разным частным лицам, членам секты, порой с грозными предостережениями в их порочной жизни, предупреждениями суда Божия и призывами исправиться.

«Елена Уайт сама никогда не называла себя пророчицей, хотя и не возражала, когда кто-либо называл ее так. Об этом она говорила так: “Еще в молодости меня несколько раз спрашивали: “Ты пророчица”? Я всегда отвечала: “Я вестница Господа”. Хотя мне известно, что многие называют меня пророчицей, но я никогда не претендовала на это звание… Почему? Потому что в наше время многие вредят делу Христа; кроме того, мое служение включает гораздо больше того, что подразумевает слово “пророк”… Претендовать на звание пророчицы мне нисколько не присуще. Если же другие так называют меня, то я не спорю с ними. Однако моя работа охватывает такие сферы жизни, что я не могу называть себя иначе, как вестницей Господней» (В начале было Слово… С.  289). «Библии уделяется мало внимания, – говорила она, – и Господь дает меньший свет, чтобы подвести людей к свету большему».

«В Слове Божьем, – писала Елена Уайт, – достаточно света, чтобы просветить затуманенный рассудок, и оно может быть понято теми, кто хочет его понять. Но, несмотря на это, люди, на словах исследующие Слово Божье, поступают вопреки его ясным учениям. Тогда Бог, чтобы не оставить людям ни малейшего повода для беззаконий, дает ясные и конкретные свидетельства, возвращая их к Своему Слову, которым они ранее пренебрегали» (С. 293).

Елена Уайт считала свои труды руководством, помогающим яснее понимать Библию. Она говорила, что ей было «велено осветить общие принципы – как устно, так и письменно, и одновременно указать на ошибки и грехи некоторых людей и на опасности, им угрожающие, чтобы все получили обличение, предостережение и совет» (С. 294)

Итак, Е. Уайт вполне считала себя призванной Богом, хотя и высказывалась с видимой скромностью и в смиренном тоне. Язык ее мягкий, сдержанный. Этот мягкий тон ее писаний как бы снимает у людей все сомнения в неправомыслии, и ищущие люди начинают верить в ее искренность. Можно даже прослезиться при чтении ее книг. Но, несмотря на эту, якобы, убедительность и искренность, в ее книгах прослеживается ряд утверждений, которые заложили фундамент для адвентистских еретических доктрин. К ним относятся учение о небесном святилище, о следственном суде на небе после 1844 года, о тысячелетнем царстве, об остатке, о состоянии мертвых, о субботе, о дне воскресном как «печати антихриста» и прочие доктрины адвентистов. Все эти положения адвентистов Е. Уайт изложила в своем знаменитом труде «Великая борьба». Книга пользуется огромной популярностью в секте. В общем-то, из нее черпается вся доктринальная система адвентистов, хотя она и написана совершенно ненаучным языком. Неточным с точки зрения историчности языком излагаются натянутые, порой наивные суждения об отступлении Римской Церкви (как будто Восточной и не существовало), о зарождении Реформации (причем реформаторы показаны пророками и героями) вплоть до Миллера и возникновении адвентистского движения. В книге показано своеобразное адвентистское понимание эсхатологии. Адвентисты представлены как единственный верный остаток, на уничтожение которого нацелены все силы зла. Но они выйдут победителями и войдут с Господом в Царство Его, в Небесный Иерусалим.

Книга написана наивно, даже как-то мечтательно. Это больше как бы вдохновенный рассказ. Е. Уайт очень рекомендовала распространять ее, поэтому адвентисты-книгоноши всеми силами пытаются оставить ее в домах, наивно надеясь на пробуждение людей.

Адвентисты седьмого дня считают Е. Уайт той пророчицей, которая не уступает по силе вдохновения древним ветхозаветным пророкам. Более того, они считают ее преемницей и находят в ее служении очень много сходства с миссией древних пророков. Даже, свидетельствуют они, ее физическое состояние во время видений было очень похоже на состояние пророков, например на пророка Даниила.

Они благоговеют перед, якобы, сверхъестественными ее способностями во время видений. Говорят, что она держала огромную и очень тяжелую Библию в одной руке при хрупком здоровье; глаза ее были открыты, она не дышала и никого не замечала, делала какие-то странные грациозные движения.

Для нас ясно, что если Е. Уайт и была под действием каких-то сверхъестественных потусторонних сил, то вряд ли их можно назвать действительно Божьими. Движение, учение, которое сплошь еретично, не может иметь в своей среде проявлений подлинного пророческого духа.

Видения и писания Е. Уайт лишь закрепили эти ложные доктрины адвентистов и придали им видимость достоверности и богооткровенности.

Если адвентисты считают, что дар пророчества никогда не иссякал в Церкви, то почему же они так упорно отказываются видеть проявление этого дара в христианской Церкви до Е. Уайт? Не впадают ли они в противоречие? Они считают, что Церковь пала со смертью последнего апостола. Далее историю Церкви они представляют смутно.

Неизвестно, что было в после-апостольские времена. О святых отцах, прославившихся явной святостью, они представления не имеют. В дальнейшей истории они видят лишь отступничество. И что характерно, адвентисты как бы не замечают существования Восточной Православной Церкви с ее огромным богатством духовных дарований. Для них существует только Римско-католическая церковь с ее отступничеством от веры. Не есть ли это проявление того инстинкта западного человека, все того же протестанта, который, поняв заблуждение своей Церкви, бежит от нее, осыпая ее всевозможной критикой? Все искажения в христианстве они приписывают Римской Церкви и папству, как будто бы она действительно претендует на главенство. Восточную Церковь они инстинктивно считают какой-то далекой, периферийной и поэтому почти не касаются ее, когда приводят исторические свидетельства. Таково мышление западного человека. В глубине души даже протестанты считают Восточную Церковь схизматической. Но когда Рим пал, то они ничего лучшего не придумали, как создать свое безиерархическое религиозное общество, выдавая его за Церковь.

Они не увидели в Православной Церкви истинной Церкви, хранительницы апостольского предания и духа.

Не имея понятия о предании, адвентисты не могут правильно понять и проявление пророческого духа в Церкви. Им нужно разрешить один вопрос: а в Церкви ли они? Вне Церкви не может быть пророческого дара. Этот дар подает Дух Святый избранным лицам, а Дух пребывает в Церкви. Религиозное общество, появившееся в середине XIX века и не могущее доказать своего преемства с Церковью древней, вернее, даже не считая необходимым доказывать свое преемство, исходя из принципа достаточности одного Писания в своем учении, вряд ли может быть подлинной Церковью, в которой всегда пребывает Дух Святый. По православному пониманию, со времени Пятидесятницы Святой Дух неизменно почивает в недрах Церкви. И Он наделяет ее членов различными дарованиями для пользы спасения (1Кор. 12:7). Адвентистам нужно просто повнимательнее всмотреться в христианскую историю и быть уже не неверующими в Церковь, но верующими. Блажен, кто до этого доходит!

На самом деле, не адвентисты веруют, что пророческий дар неизменно пребывает в Церкви, а православные. Православная Церковь имеет множество  святых, прославившихся этим даром. В ней нет разрыва истории, который есть у протестантов.  

Да, действительно дары Святого Духа были в Церкви всегда. Одним из последних примеров проявления даров, в том числе и пророческого дара, является в Русской Церкви святой праведный Иоанн Кронштадтский. Вспомним и святого XX столетия архиепископа Иоанна (Максимовича). Эти святые отцы входят в безчисленный сомн святых всей христианской эпохи. Но это упорно не хотят видеть адвентисты. Для них единственной пророчицей после Иоанна Крестителя и некоторых других, упоминаемых в Новом Завете, является только Елена Уайт, писания которой они ставят чуть ли не в один ряд с Библией, а огромное богатство творений святых и богоносных отцов христианской Церкви отметают. Не это ли сектантская узость и слепота?

Адвентисты седьмого дня, принимая за пророчицу Елену Уайт и веруя в ее видения и сны, вслед за ней впадают в мистическое обольщение. Они ступают на опасную стезю, отпадая полностью от Церкви Христовой и от спасения в ложную духовную сферу. Они укореняются на этом ложном пути. И, хотя во внешности и в книгах этой женщины есть что-то положительное, на самом деле она несет отрицательный заряд, внушая людям вражду к Церкви и сообщая им искаженные догматические понятия.

 ***

Итак, мы рассмотрели лишь некоторые доктрины адвентистов седьмого дня, которые нам кажутся наиболее характерными для этой секты. В них ярко выражены заблуждения адвентистского вероучения. Остальные доктрины, такие как учение о Троице, о воплощении Иисуса Христа и другие, основаны почти на общих традиционных христианских положениях, имеют много сходства с православным учением, хотя и изложены очень сухо и рассудочно. Эти учения взяты адвентистами из общецерковных. Что касается учений о Церкви и о спасении, то они носят отпечаток вполне протестантский.

Ясно, что адвентисты седьмого дня, называющие себя христианской церковью, далеко не являются таковой. Это лишь одна из крайних форм позднего неопротестантизма. Адвентизм далек даже от традиционных протестантских направлений, таких как лютеранство и кальвинизм, хотя и считает себя их преемником. Он является одним из многих плодов американского вольнодумства и духовного произвола. Адвентизм зародился случайно, а сложился и укрепился из разных элементов американской сектантской среды. С самого начала его составляли представители разных сект Америки. Основанием его зарождения была грубая ошибка в истолковании пророчеств и тот апокалипсический ажиотаж, который раздул Миллер. Истинная Церковь не может родиться из ошибки, поэтому адвентизм является ни чем иным, как очередной неопротестантской сектой. Это одна из многих неудавшихся попыток истолковать Священное Писание, не опираясь на многовековой опыт Церкви. Попытка, которая привела, с одной стороны, к возврату к ветхозаветной фарисейской точности в исполнении Закона, а с другой – к выдумке новых, не обозначенных в Писании доктрин, например, о третьем пришествии Христовом или о конечности адских мук и смертности души. Слишком буквальное, чтобы не сказать буквоедское, понимание отдельных библейских цитат не позволяет этим людям увидеть глубокую духовную разницу между Ветхим и Новым Заветом и вникнуть в суть той перемены, которую принес в этот мiр Христос. Адвентизм также рассудочен, как когда-то фарисейство, он толкует Писание узко рационалистически и юридически. Может быть, поэтому адвентисты имеют сходство с иудеями: и те, и другие до сих пор ждут пришествия высшей радости, требуют какого-то точного удостоверения от Бога в том, что Он действительно Победитель смерти и Владыка всего сотворенного. Разница лишь в том, что иудеи отказались увидеть во Христе Сына Божия и потому до сих пор ждут Его пришествия, а адвентисты отказываются видеть в Его Воскресении окончательную победу над смертью, отказываются осознать, что мы уже сейчас живем в Христовом Царстве, уже сейчас радуемся Его радостью, Его силой побеждаем грех, Его силой приобщаемся благодати Божией, Его силой можем стяжать святость. И потому адвентисты до сих пор ждут, когда же начнется Тысячелетнее Царство, хотя оно уже в мiре. Возможно, именно это не позволяет им поверить в вечность человеческой души и ощутить ту великую меру ответственности, которая стоит перед каждым из нас, рождающимся для вечности и уходящим в нее, прекрасную или страшную. И, наконец, скажем, что адвентизм – это ересь, как новая, так и древняя. Искажая православное учение, он сбивает человека со спасительного пути, сообщает ему неправое представление о Боге, о человеке, о конце мiра и о многом другом. Его опасность и в том, что он изобрел множество миссионерских методов и глубоко проникает в народ, проповедуя свое учение, впрочем, как и другие секты.

Адвентисты довольно широко развернули свою деятельность в России. Здесь они хорошо укоренились почти во всех областных городах. Православному человеку нужно знать, что такое адвентизм, знать его пагубность и быть готовым к встрече с непрошенными проповедниками.

Вера и Жизнь (Чернигов). - 2009; 2010.