Двери покаяния

"Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче!.. "

Вот и вновь безмерная милость Господа Бога, всем хотящего спастися и в разум истины приити (1 Тим. 2, 4), привела нас к порогу Великого поста и поставила нас пред дверьми покаяния: с нынешнего воскресного дня — Недели Мытаря и Фарисея — начинаются приготовительные к Великому посту седмицы.

«Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче!..» с такой глубоко-трогающей наши сердца (если они еще не совсем зачерствели и окаменели!), умилительно-слезной мольбой обращается ныне св. Церковь к Богу от лица всех нас, верующих.

Но почему это? Разве двери покаяния не отверсты? Ведь Господь Сам всех нас призывает к покаянию — зачем же нужно еще просить, молить Его, чтобы Он «отверз» нам двери покаяния? Разве они закрыты? Да и кто мог посметь закрыть их для нас?

Как это ни странно звучит, но ответ на этот вопрос может быть только один: мы сами закрываем их для себя. Своим закоснением во грехах, своим упорным противлением Богу, своей самопревозносящейся гордыней, своим окамененным нечувствием, маловерием, неверием и безбожием мы закрываем для себя эти спасительные двери покаяния, и покаяние становится недоступным для нас.

Вот потому-то, желая расположить нас к покаянным чувствам, сокрушить в нас это окаменение сердечное, св. Церковь и внушает нам слезно взывать к Богу:

«Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче!»

Одновременно, вразумляя нас, с какими чувствами должны мы приносить покаяние, дабы наше покаяние было истинным и спасительным, а не лицемерным, св. Церковь рисует нам в Евангельском чтении и в богослужебных песнопениях два образа, противопоставляя их: образ смиренного мытаря, получающего от Бога прощение своих грехов за свое смиренное раскаяние в них, и образ гордого надменного фарисея, отвергнутого Богом за свою самопревозносящуюся гордыню, которая и неспособна по-настоящему каяться, а потому и не может получить прощения.

В этом и причина, почему «двери покаяния» не для всех одинаково открыты. Они открыты для смиренных «мытарей», искренно-сокрушающихся о своих грехах, — но остаются закрытыми для гордых «фарисеев», чувствующих себя безгрешными и потому не ощущающих по-настоящему нужды в искреннем и глубоком покаянии. Впрочем, эти «фарисеи» (разновидностей их ведь очень много, хотя сущность — одна!) могут и не отвергать покаяния совсем, но их «покаяние», как и все их «благочестие», — только наружное, лицемерное, как и все, что делают такие «фарисеи» для похвалы людской или для самолюбования — для еще большего утверждения себя в своей гордыне.

Вот почему так настойчиво в эту первую приготовительную неделю к Великому посту увещевает нас св. Церковь:

«Фарисеева убежим высокоглаголания, и мытареве научимся высоте глагол смиренных»... (Кондак).

«Не помолимся фарисейски, братие, ибо возносяй себе смирится. Смирим себе пред Богом»... (Стихира на «Господи воззвах»).

«Мытаря и фарисея различие разумевши, душе моя, онаго (то есть: фарисея) убо возненавиждь гордынный глас, оваго же (то есть: мытаря) ревнуй благоумиленной молитве, и возопий: Боже, очисти мя, грешнаго, и помилуй мя!» (Стихира на «Славу»).

Итак, запомним хорошо, что в основе фарисейского недуга лицемерия, которое так часто обличал в фарисеях Сам Господь Иисус Христос (см., напр., Матф. 23, 28; Марк. 12, 15; Лук. 12, 1) и которое служит главным препятствием к истинному покаянию, лежит самообольщение, именуемое Святыми Отцами «прелестью», а попросту — ложь: обман и самообман.

В результате такого самообольщения, самообмана, «фарисей» успокаивается на своей чисто-внешней мнимой «праведности», «порядочности», «доброй славе», которую имеет у людей, доверившихся ему, и доволен собой. Больше ему ничего не надо!

Необходимо, однако, знать, что такое лицемерное благочестие «фарисея» пагубно не только для него одного: оно приносит страшнейший вред всему делу нашей святой веры и Церкви — делу спасения человека, ибо оно способно отталкивать от веры и Церкви людей чистых, еще не испорченных, не отравленных ядом лицемерия, людей, честных по природе, отвращающихся инстинктивно от всякой лжи и обмана.

И вот, с этой точки зрения, фарисейство — самый страшный и губительный душевный недуг, самое злокачественное и убийственное преступление, какое только может быть на земле — и в отношении к самому себе и в отношении к другим людям.

Фарисей есть лжец и духовный убийца.

И это вполне понятно, ибо ложь и духовное убийство теснейшим образом друг с другом связаны, так как и то и другое происходят от одного и того же врага Божия и врага человеческого спасения — диавола.

Это ясно засвидетельствовал нам Сам Господь Иисус Христос, сказавший так убедительно и исчерпывающе о диаволе:

«Он (то есть: диавол) человекоубийца бе искони и во истине не стоит, яко несть истины в нем: егда глаголет лжу, от своих глаголет, яко ложь есть и отец лжи» (Иоан. 8, 44).

Как это чрезвычайно важно нам хорошо знать и помнить!

Именно с такой точки зрения и должны мы давать оценку всему происходящему ныне в мiре.

Может ли быть что бы то ни было доброе и спасительное для наших душ там, где нет истины и где имеет место ложь?

Конечно, нет, нет и нет!

Отвержение истины и принятие на место истины лжи влечет за собой только человекоубийство и вечную смерть.

Как часто приходится нам теперь слышать речи о «христианской любви» там, где отвергают истину и провозглашают ложь. Может ли, однако, иметь место истинно-христианская любовь там, где нет истины и где господствует ложь?

После всего вышесказанного — это уже праздный вопрос.

Какая может быть «любовь» там, где нет истины?

Там может быть только «фарисейская» лицемерная «любовь», но никак не любовь христианская.

С тех пор как чрез грехопадение наших прародителей, обманутых, обольщенных диаволом, вошла в мiр ложь и, как последствие ее, грех во всех его безчисленных проявлениях, началось оскудение веры и изсякновение любви: маловерие, неверие, безбожие, вражда, ненависть, злоба, убийство и смерть стали господствовать в нем. И только тогда, когда Воплотившийся, «нашего ради спасения», Сын Божий Единородный пришел на землю для того, чтобы, как Он Сам сказал, «свидетельствовать истину» (Иоан. 18, 37), всякий, всем сердцем принявший эту Божественную Истину, становился способным и к настоящей, чистой и нелицемерной любви.

Где нет истины, там — грех, а где грех, там не может быть истинной любви, а только обман, кроющий под собою, в действительности, лишь злобу и ненависть, человекоубийство и смерть.

Разве мы не видели этого, не убедились в этом самым наглядным образом на примере так называемой «Великой Французской Революции» или нашей «Великой Безкровной», которые обольщали наивно-доверчивых людей такими высоко-гуманными, как казалось на первый взгляд, исполненными «любви» к человеку лозунгами?

А во что эти лозунги на деле вылились?

Страшно и сказать!

Этот диавольский обман — эта пропаганда (не поворачивается язык назвать это «проповедью») лицемерной фарисейской любви, однако, продолжается... и будет продолжаться, пока не приведет несчастное, обманутое, сбитое с толку человечество к Антихристу.

Нагромождается грандиозное, долженствующее поразить воображение, но в существе своем безобразное и отталкивающее, как безобразен и отвратителен «стиль-модерн» современных храмовых строений, капище (иначе мы его и назвать не можем!) спешно-воздвигаемой Антихристовой лже-церкви, которой предназначено объединить в себе все доселе существовавшие отдельно вероисповедания и религиозные «деноминации». И все это — под лозунгом той мнимой «любви», которая, на самом деле, стремится весь мiр залить слезами и кровью...

Духовные прототипы этого гнусного «экуменического» капища, как бы «преддверия» приуготовляющие к нему, мы уже видим во многих современных храмах, где наверху совершается лишь формально-отбываемое, «для приличия», богослужение с ничтожным числом молящихся, — в то время как внизу, в полуподвальном помещении, происходит главное действо, ради которого собственно и построен самый храм: настоящая «свистопляска», под громкими названиями «культурных начинаний» —- «нельзя же все только лоб об пол разбивать, надо и культурно-просветительную работу вести и благотворительностью заниматься». Во многих храмах, не исключая даже считающих себя «православными», устраиваются теперь и танцевальные вечера, и театральные представления, и даже азартные игры, с полным пренебрежением к святости здания, которое при освящении своем помазуется святым миром.

Но ведь это поругание святыни как раз и входит в цели лукавых пропагандистов мнимой «христианской любви!»

Основная задача слуг грядущего Антихриста — разрушить старый мip со всеми его прежними понятиями, его «предразсудками», чтобы построить на его месте новый мiр, годный к принятию приближающегося «нового властелина», который должен заменить людям Христа и дать им на земле то, чего не дал Христос...

Нужно быть совсем духовно-слепым, чуждым истинного христианства, чтобы не понимать всего этого!

Вот почему, слыша вновь призыв нашей св. Церкви к покаянию, мы должны прежде всего тщательнейшим образом проверить себя: «не грешим ли мы этим самым страшным и губительным для души грехом — грехом участия в «Отступлении», последования за диавольской ложью, вместо Христовой истины?

Все личные грехи, происходящие от немощи человеческой, ничто по сравнению с этим основным грехом современности, хотя бы уже потому, что он, этот грех «Отступления», упраздняет вообще самое понятие греха и внушает человеку ненужность покаяния.

В этом и причина, что в современной жизни, как мы видим, уже почти утратилось понятие греха: все можно! все позволительно!

Надо только найти для всего подходящее, приличное оправдание — и все в порядке!

Итак, вступая в эти дивные душеспасительные седмицы преддверия Великого поста, дающие нам такое обилие назидания, вникнем поглубже в свои души: не коснулась ли их тлетворная зараза духа «Отступления»? не овладело ли нами под влиянием этого окамененное нечувствие? не потеряли ли мы способности искренно, по-настоящему каяться? есть ли еще в нас хоть малая капля мытарева смирения? и со всею силою, ясно сознавая свою неминуемую гибель без покаяния, воззовем со всею Церковью к Богу:

«Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче!»

Архиепископ Аверкий (Таушев), «Современность в свете Слова Божия». Слова и речи. Том 2.