Версия для печати

К 70-ЛЕТИЮ СО ДНЯ КОНЧИНЫ

БЛАЖЕННЕЙШЕГО МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ (ХРАПОВИЦКОГО)

28 ИЮЛЯ / 10 АВГУСТА 1936 г. -- 28 ИЮЛЯ / 10 АВГУСТА 2006 г.

 О духовном и историческом наследии

Митрополита Антония,

основателя Русской Зарубежной Церкви

В истории Русской Церкви были как светлые, так и тёмные страницы. Вне всякого сомнения, самые ужасные, позорные страницы, с далеко идущими последствиями связаны со сдачей митр. Сергия, по сей день извратившей церковную жизнь и само понятие о Церкви. Но помимо сергианства и неимоверных преследований большевицкого времени, Церковь испытывала тяжёлые времена и при Петре Великом, и в эпоху т.н. Просвещения и в другие времена, но, как правило, каждый раз после зимы наступала весна. Итак, например, весь XIX век был своего рода веком возрождения в лучшем смысле этого слова. Таким же образом, в самые тёмные или тяжёлые времена в противовес пораженцам всегда вставали светлые, яркие фигуры. Так, на противоположном полюсе митр. Сергия, был сонм Святых Новомучеников и Исповедников, в тяжёлые для Церкви петровские времена сияла исповедническая личность св. Митрофана Воронежского, в екатерининскую эпоху – св. Тихон Задонский и множество других.

Итак, после зимней стужи XVIII-го века, наступила весна XIX-го. Первые ростки были духовные: свв. Серафим Саровский, Паисий Величковский, принесший нам с Афона Добротолюбие, и затем, – уникальное по своему масштабу явление свв. Оптинских старцев. Так же уникальные по своей свежести «Откровенные рассказы странника своему духовному отцу», свидетельствовали, насколько Святая Русь существовала не только на словах, но и в душе народа. Наряду с возрождённым монашеством дивные Архиереи: три Филарета – Московский, Киевский и Чернигоский, епископ Феофан Вышенский, добровольно ушедший в затвор, как для личного спасения, так и для спасения русского народа принесением ему духовной пищи своими писаниями. Совершенно исключительную личность явил собою А.С. Хомяков, поистине праведник в мiру, ведший тончайшие богословские диспуты на французском языке с католическими и протестантскими богословами, убедительно доказывая им превосходство Православия над этими двумя западными исповеданиями, перед которыми в течении двух веков Православная Церковь раболепно преклонялась, – то перед одним, то перед другим, – тогда как оба они являются лишь двумя борющимися сторонами одного и того же рационалистического и утилитарного исчадия романизма, которых только условно можно называть Церквами ибо, как говорил Хомяков, нельзя сказать, чтобы вопросы веры когда-либо были в центре их разногласий.

На рубеже веков, глашатаем возрождённого русского богословия, очищенного от всех чуждых нанесений, явился Блаженнейший Митрополит Антоний /Храповицкий/, личность и деятельность которого предлагаем рассмотреть в этом же ракурсе.

Приступая к изучению Митрополита Антония, поражаешься многогранностью его деятельности: он и изрядный богослов, и канонист, и духовник, и учитель, и проповедник, и истовый служитель, и любящий и любимый пастырь, и образцовый Архиерей. Обладал энциклопедическим умом, знанием языков, в том числе и мёртвых, был тонким знатоком литературы, но превыше всего был принципиальнейшей натуры прямым человеком. В краткой статье невозможно охватить все стороны его личности и деятельности, о которых можно подробнее ознакомиться, прочитав 17 томов его Жизнеописания и трудов под редакцией приснопамятного Архиепископа Никона /Рклицкого/ и сборник его переписки, собранный его верным учеником и многолетним личным секретарём Епископом Григорием /Граббе/.

Напомним здесь лишь некоторые вехи этой многоплодной жизни.

Владыка Митрополит родился в старинном благородном роде верных служителей трона и, естественно, ожидала его блестящая карьера в мiру, но в совсем юном возрасте он избирает путь служения Церкви и принимает монашеский постриг. Чтобы иметь представление о незаурядной личности будущего Основоположника Зарубежной Церкви и Души восстановленного Патриаршества на Руси, укажем, что в возрасте всего 27 неполных лет (!) он, будучи молодым архимандритом, назначается Ректором престижной Московской Духовной Академии. Такого молодого Ректора в Академии не бывало за всю её историю. Известно, что в советский период дано было наблюдать множество головокружительных церковных карьер, но для таких внеочередных продвижений служили совсем иные рычаги и требовались другие “качества”. Благодаря тому, что Митрополит был тесно связан с судьбой Московской, Петербургской и Казанской Академий, доктором богословия которых он являлся, он был лично знаком с большинством готовящихся пастырей и будущих Архиереев. В своём пастырско-педагогическом делании, он устанавливал совершенно необыкновенные для того времени дружеские, доверительные отношения с учениками, для которых он представлял собой живой образ православного идеала, благодаря чему удалось ему пробудить среди учащихся сильное влечение к монашеству особого уклона, т.н. «учёному монашеству», совмещавшему учёность с духовностью и аскетизмом. Среди учеников, через его руки, прошла целая плеяда виднейших церковных деятелей, вошедших так или иначе в трагическую и славную историю Русской Церкви ХХ-го века. Назовём только двух: будущего св. Исповедника Патриарха Тихона и ... будущего первого советского патриарха Сергия, учёность которого, тем не менее, никак не может быть поставлена под сомнение. Помимо установленных курсов, Митрополит устраивал неформальные встречи по вечерам и на каникулах, на которых юные идеалисты, горящие желанием служить Церкви, разделяли со своим наставником его желания, мечты и многосторонние планы относительно высокой миссии монашества, реформ богословского образования, очищения православного богословия и, в особенности, чаемого всеми восстановления патриаршества на Руси. Сумел Митрополит передать своим ученикам обитающее его горение, пробудить относительную инертность церковных сvнодальных структур, стремившихся усилиями некоторых элементов удержать Церковь в оковах мертвящей схоластики.

Видно, как, с самых первых шагов своей пастырской деятельности, Митрополит Антоний ставил во главу угла не чёрствость авторитета, будь даже самого заслуженного и понятного, но ЛЮБОВЬ. На любви строились все его взаимоотношения с учащимися и с подведомственными пастырями. Богословие не было для него простым предметом учёности: его богословские труды основаны на той же любви – любви к Божественной Истине. Церковь для него не институт, не одно из государственных ведомств, а живой организм, живое Тело Христово. Эту же любовь, которою он сиял, передавал он своим ученикам сперва в России, а затем в Сербии воспитавшейся им тогдашней молодёжи, среди которой был и наш приснопамятный Архиепископ Женевский Антоний, о ком все мы храним благодарную любовную память за то, что приобщил он нас к любви своего Аввы, которую он сам излучал.

Любовью к Истине дышат все его богословские труды. Митрополит Антоний по праву вошёл в историю, как безпощадный борец со схоластикой. Он, истинный апостол любви, всю свою сознательную жизнь вёл непримиримую войну с пережитками католических принципов, наслоившихся на православное богословие и мiровоззрение, так что православные были порою готовы принимать их за свои. В своих научных статьях, посвящённых А.С. Хомякову, внучатым племянником которого он был, Епископ Григорий /Граббе/ верно отметил: «Хомяков пробил брешь в стене чужеродного схоластического богословствования. Митрополит Антоний развил и завершил эту победу». А сам Митрополит писал: «Руководства, по которым мы учились в школе и которые составляли содержание нашей богословской науки /.../ заимствованы у католиков и протестантов; у нас только опущены известные всем и осуждённые /.../ прямые заблуждения инославия. /.../ Очевидно, что создавшаяся по западным принципам богословская наука наша, хотя бы и чуждая западных заблуждений, так далека от действительной духовной жизни православных христиан». Чтобы выйти из этого порочного положения, необходимо было вернуть русское богословие с академического образования на путь патристики, святоотеческих трудов и мышления. Митрополит Антоний жил со святыми отцами первых веков одной жизнью и в одной Церкви, для которой нет прошлого, а будущее сливается в одно вечное настоящее. Поэтому требовал он от своих учеников установить момент, в который произошёл разрыв со святоотеческим учением. Среди прочих работ отметим, защищенную в 1900 г. диссертацию иеромонаха Тарасия /Курганского/ в Казанской Академии “Перелом в древнерусском богословии”. Перелом этот с точностью устанавливается с XVII-го века в творениях Митр. Петра Могилы, в которых прослеживается налёт римской схоластики, затем распространившейся на всю Русскую Церковь в эпоху Петра I-го. Всё нравственное богословие было более-менее заражено схоластическим подходом, но больше всего было им извращено учение о спасении, почему Митрополит Антоний желал от своих учеников уделять особое внимание пояснению Искупления, в котором он усматривал суть расхождения между православным и католическим богословием.

Несмотря на блестящее и неоспоримое изложение этой жемчужины Митрополита Антония, находятся до сих пор горе-богословы, пытающиеся оспаривать великого Архиерея и богослова, указавшего на ошибочность схоластической т.н. “теории удовлетворения”, отцами которой являются никак не Святые отцы, а Фома Аквинатский и Ансельм Кентерберийский. Согласно этой теории, Бог, оскорблённый грехом Адама, получает удовлетворение (“сатисфакцию”) за понесенное оскорбление через страдание и пролитие крови обидчика. Митрополит доказал, что эта теория исходит из феодальных представлений о рыцарской чести (породившей богопротивный принцип дуэлей), из чего вытекает, что и в деле Искупления может быть пролита кровь только столь же благородная, что и кровь понесшего оскорбление. Следовательно, Бог посылает на землю Своего Сына и приносит Его в жертву божественному гневу (!), тем самым открывая вновь для человечества врата Царства Небесного...

Бросается в глаза, насколько такая “юридическая ересь” противоречит понятию о Божественной Любви, что и объясняет, почему Митрополит столь упорно и блестяще с ней боролся. Эта очистительная борьба имела среди прочих другого убеждённого участника, свмч. Илариона /Троицкого/: «В схоластическом учении о спасении прежде всего должны быть снесены до основания два форта, два понятия: удовлетворение и заслуга. Эти два понятия должны быть выброшены из богословия без остатка, навсегда и окончательно!»

В течении двадцати лет, Митрополит Антоний неустанно выступал истинным проповедником идеи патриаршества, певцом полной свободы Церкви, никак не для дестабилизации сложившегося за два века государственного устройства, а напротив, для укрепления отечества. Из сознания русского народа само понятие о патриархе исчезло и надо было вновь привить интерес и тягу к патриаршеству. Митрополит полагал, что поучительно будет увидеть в России служащего патриарха, и с этой целью был инициатором приезда в 1913 году первого православного патриарха, после двухсотлетнего перерыва, Антиохийского Патриарха Григория.

Когда уже гремела революция и большевики обстреливали Кремль, Церковь ощутила необходимость в человеке, ниспосланном самим Провидением, и когда Всероссийский Собор приступил к выборам трёх кандидатов, из которых жребий, вытянутый слепым монахом-затворником, должен был указать Патриарха Московского и Всея Руси, подавляющее большинство голосов было отдано за Митрополита Антония. Человеческий выбор возвёл его на патриарший престол, но Провидение распорядилось по иному: жребий пал на Митрополита Тихона. Видно, что миссия, связанная с восстановлением патриаршества, была полностью завершена, а развернувшиеся события теперь уже требовали истинного столпа для устройства Церкви за пределами России. Митрополит Антоний, пользующийся всеправославным признанием, стал тем человеком, – тем истинным Моисеем русской православной диаспоры. Тут открылась новая, не менее славная страница его многоценной жизни. До своей кончины в Белграде 10 августа 1936 года он возглавлял Русскую Зарубежную Церковь, с самого начала поставив её на путь канонической и доктринальной истины, выполнив задачу, над которой трудился пятьдесят лет своей жизни, полностью посвящённой возвращению русского Православия к его первоначальной чистоте.

Вот, что получили мы в залог... А что сделали с унаследованным сокровищем... Пусть в день семидесятой годовщины каждый ответит за себя, но нельзя тут не вспомнить, что всего три года назад Сvнод митрополита Лавра, явно в угоду и вероятно по указке советской стороны, официально отрёкся от своего Основоположника, вынеся постановление о том, что его труды являются его “личным мнением” ... С другой стороны, все желающие оставаться верными принципам Зарубежной Церкви, будь они Заграницей или в России, вспоминая духовное богатство нашего ещё недавнего прошлого, с благодарностью и пониманием следят за трудами всех тех, кто сегодня, против течения, искренне пытается высоко нести залог Зарубежной Церкви, как, например и в частности, “Общество Бл. Митрополита Антония” под председательством проф. Г.М. Солдатова, и оставшийся рупор Белой Эмиграции газета “Наша Страна”, продолжающая под неутомимым и самоотверженным трудом её Редактора Н.Л. Казанцева вещать ту истину, которой нас научили наши великие Отцы.

Итак, в наши переживаемые трагические дни, как не вспомнить с благодарностью всё то, что явил и оставил нам Основоположник Зарубежной Церкви, истинный современный Отец Церкви. Пусть каждый сам себе ответит, или ещё лучше – во всеуслышание заявит, с кем он хочет быть: с Блаженнейшим Митрополитом Антонием или с митрополитом Сергием?