СВЯЩЕННОМУЧЕНИК МИТРОПОЛИТ ИОСИФ В ПЕТРОГРАДЕ

Требуется очень много усилий, чтобы по крупицам собрать новые сведения об одном из выдающихся архиереев 1920—30-х годов — священномученике митрополите Петроградском Иосифе (Петровых) (1872—1937), расстрелян­ном в 1937 г. в Казахстане после долгих и страшных гонений. Эти сведения могут дать только новые источники: документы, письма и воспомина­ния, которые необходимо анализировать, срав­нивая с уже опубликованными и известными. Постараемся сделать это относительно очень важного петроградского и последующего пе­риода деятельности митрополита, периода, когда произошел его разрыв с митрополитом Серги­ем и его гибельно-соглашательским курсом в Русской Православной Церкви. При этом я в основном буду опираться на неизданные запис­ки видного священника нашего города, сторон­ника митрополита Сергия и его политики, но много видевшего и знавшего.

В августе 1926 года архиепископ Ростовский Иосиф, уважаемый повсюду за свою аскетичес­кую жизнь и ученость, был назначен митропо­литом Ленинградским. Согласно источнику: "епископ Алексий до назначения митрополита Иосифа предлагал митрополиту Сергию само­му управлять Ленинградом... Позже приезжала делегация с Верюжским, прося епископа Васи­лия (Богдашевского) и епископа Михаила (Ермакова), но Сергий хотел "потяжеловес­нее"— Преосвященного Алексия, хотя при из­брании соглашался утвердить и его... Епископ Димитрий (Любимов), конечно, ни в коем случае назначен не будет. Митрополита Ки­рилла (Смирнова) не допустят". Угодного влас­тям и митр. Сергию еп. Алексия (Симанского), будущего патриарха, а в эти годы еп. Хутынского в Новгородской епархии, верующие города отвергали из-за сильного подозрения, что он "может соединиться с обновленцами". По это­му поводу и митр. Сергий и поддерживающие его полагали, что "епископу Алексию необхо­димо как-то реабилитировать себя перед духо­венством и паствой путем обращения, лучше всего письменного, документального".

По словам указа, митр. Иосиф был назначен "вследствие настоятельной просьбы верующих" с возведением его в сан митрополита и возло­жением белого клобука, креста на клобук и митру. Митрополит Иоанн (Снычев) почему-то находит, что назначение произошло "не без участия, конечно, иоаннитов (т.е. сектантов, почитающих за бога или пророка о. Иоанна Кронштадского. — В.А.), связь с которыми архиеп. Иосиф не порывал". О назначении ему сообщил, приехав специально в Новгород, где временно находил­ся владыка Иосиф, получивший сан архиепи­скопа Алексий (Симанский), который одновременно стал также управляющим делами Новгородской епархии. "Из послушания" мит­рополит принял назначение, но возражал, что­бы именоваться "Ленинградским". В борьбе с либеральным, соглашательски настроенным ду­ховенством победу на очень короткое время одержали его противники.

В нашем источнике так оценивается назна­чение: "Форма назначения — некрасива. Митрополит Сергий не выдержал и сдался на настойчивые домогательства правой клики, пускавшей в ход все средства: целое лето ездили к нему Верюжский, Лев, Гурий (Егоро­вы), Пакляр, Смолин, Венустов... Клика будет на него (Иосифа) наседать и считать, что она имеет на это право, так как "поставила" его". Известный протоиерей Михаил Чельцов, на­стоятель Измайловского собора, высказывал в связи с назначением радостную надежду: "На­конец-то прекратится архиерейская рознь и скачки на первенство, наконец-то наступит мало-помалу порядок в наших делах и взаимо­отношениях".

11 сентября н. с. митрополит прибыл в Ленинград и остановился в Воронцовском подворье. Был канун известного городского праздника — перенесения в город мощей св. Александра Невского, который еще совсем недавно сопровождался грандиозным крест­ным ходом от Исаакиевского собора до Александро-Невской лавры.

На всенощной Троицкий собор лавры, не­давно переданный "тихоновцам" от обновлен­цев, был переполнен народом. "Восторгам и умилению не было пределов, радость слыша­лась отовсюду и виделась на лицах, разговоры лились самые оживленные и молитвенно Богу благодарные", — пишет о. Чельцов. Согласно другому источнику: "Духовенства собралось человек полтораста — от облачального места до престола по обеим сторонам. Епископат весь: митрополит, Преосв. Алексий, Гавриил (Вое­водин), Николай (Ярушевич), Стефан (Бех), Григорий (Лебедев), Сергий (Дружинин) и Димитрий (Любимов)".

Первые впечатления от нового главы епар­хии в целом были очень благоприятны: "Новый митрополит — высокого роста, седой, в очках, вид серьезный, несколько необщительный, как будто суровый. Есть что-то общее во внешнем виде с покойным митрополитом Вениамином. Ходит несколько сутуловато. Ни с кем не разговаривает в алтаре. Даже через еп. Григо­рия послал сказать "беседовавшему" в алтаре духовенству держать себя "покойнее". У епи­скопа и духовенства — в их держании себя — сразу почувствовалось, что приехал "хозяин": все подтянулись. Голос у него высокий, довольно нежный, приятный, дикция чистая. В общем, впечатление хорошее, приятное".

Столь же благоприятным было впечатление, произведенное митр. Иосифом на о. Чельцова: "Митрополит Иосиф внушал к себе, с первого же взгляда на него, симпатию и доверие... Совершенно аскетического облика монах при­влекал к себе и нравился; в богослужении у него не было ничего вычурного: просто и молитвен­но... Отзывались о нем как об истинном монахе, добром человеке, горячем молитвеннике, от­зывчивом к нуждам и горестям людским; хоте­лось быть около него, слушать его... И нам, духовенству, казалось, что именно его-то нам и нужно, что именно он-то и может проявлять тот авторитет, который обязывает к послуша­нию, отклоняет от противления, научает к порядку, дисциплинирует одним взглядом, — словом, что с ним-то начнется у нас настоящая жизнь, что будет у нас Владыка Отец".

На следующий день, в воскресенье, несмотря на дождь, площадь перед собором была пере­полнена народом. "Многие подходили под бла­гословение со слезами". По просьбе митропо­лита прот. Чуков сказал по запричастном стихе слово, а на следующее утро был у него с докладом о руководимых им Богословских курсах. Оставшись доволен оказанным при­емом, он заметил в разговоре: "Только бы он (митрополит) остался нейтральным. Хотя ок­ружают его усиленно монашествующие и вооб­ще люди "той партии". Это весьма опасно и для него, и для положения нашей Ленинградской церкви вообще".

Вечером 13 августа митрополит Иосиф уе­хал из Ленинграда в Ростов Великий, чтобы проститься с прежней паствой, оставив вика­рием епископа Гавриила. Вернуться на берега Невы ему уже никогда не было суждено. Он оказался неугоден ни советской власти, кото­рая, увидев ликование народа, сочла его очень опасным для себя человеком, ни либеральному духовенству, имевшему с обновленцами тай­ные контакты относительно возможного соеди­нения. Представитель власти Макаров, ведав­ший в ленинградском ОГПУ религиозными делами, прямо заявил, что с приездом Иосифа "перетянула группа фашистов!" Чтобы обосно­вать запрет на въезд, власти обвинили митр. Иосифа, будто он, будучи тайным "иоаннитом".., "тайно посвящал в священники лиц, принадлежащих к этой секте". По замечанию о.Чельцова, "советская власть... не могла нас оставить, хотя бы при малом благополучии".

Правда, он одновременно наивно полагал, буд­то роковую роль сыграл оказанный митр. Ио­сифу восторженный прием.

Слова насчет "фашистов" были услышаны от самого Макарова, когда он пригласил к себе на беседу представителя либералов. "В конце концов выяснилось, что митрополит Иосиф должен показать свое лицо, высказавшись по поводу нашего ходатайства об Епархиальном собрании: присоединяется ли он к нему или нет. Если да, то ему нужно, хотя бы устно, об этом заявить Овсянникову..." Проект Епархи­ального собрания был, надо сказать, одной из многих попыток либерального духовенства до­стигнуть соглашения с властями, а митрополит Иосиф рассматривался этим духовенством как некоторая помеха на уже выбранном им пути: "Что стоило митрополиту Сергию оставить здесь викарием Преосвященного Алексия, и все могло бы быть улажено: состоялось бы собра­ние, санкционирован был бы Иосиф и жизнь направилась бы..." Но то были прекраснодуш­ные мечтания!

Несмотря на закулисные маневры либера­лов вернуть из Новгорода архиепископа Алек­сия, митрополит Сергий, зная о настроениях большинства верующих Ленинграда, явно ко­лебался и "нервничал", предложив даже, чтобы "Преосвященный Алексий на время уехал: все равно через несколько месяцев он будет здесь..." Последние слова озадачили опытного и сооб­разительного его сторонника: откуда ему было знать о всех маневрах митрополита Сергия? Своя же текущая задача была ему полностью ясна — добиться от митрополита Иосифа при­знания уже выработанного компромисса с влас­тями:

"1) чтобы он заявил в Административ­ный отдел о солидарности с нашей запиской (о собрании - В. А);

2) чтобы выбирал новых викариев без "прошлого" в деятельности, при­емлемых для власти;

3) чтобы старался оста­ваться нейтральным среди группировок духо­венства;

4) чтобы оставил Преосвященного Алексия викарием здесь и

5) (мелочь) чтобы приказал поминать себя "Ленинградским", что, по-видимому, правые избегают".

Вот с каким требованием, имея за собой явную поддержку ОГПУ, обратились "левые" к правящему архиерею через две недели после его отъезда. Иначе как ультиматумом это не назовешь. Обращает на себя внимание, что митрополиту ставится условием выбирать ви­кариев, "приемлемых для власти", в числе каковых косвенным образом называется архи­епископ Алексий (Симанский), будущий Пат­риарх, — его обязательно требуют оставить в Ленинграде в качестве, очевидно, важной опо­ры и авторитетного представителя в контактах с властями, которым этот архиерей, наряду с епископом Николаем (Ярушевичем), был бо­лее, чем угоден. Вот когда завязались отноше­ния, которые много позднее привели обоих архиерев на вершину церковной власти.

28 сентября 1926 года стало известно, что митр. Иосифу, вызванному в Москву к Тучко­ву, этому надзирателю в ОГПУ над религией, "предложено на три года уехать в ссылку по выбору (Архангельск и еще два пункта)." Узнав об этом, наш источник не удерживается от восклицания: "Вот и устроили наши "правые" и митрополит Сергий: погубили человека ни за что... А как было бы хорошо, если бы оставался Преосвященный Алексий!" Однако церковный народ интуитивно догадывается, что в отстра­нении митр. Иосифа как-то замешаны его противники из либерального духовенства, и уже пять дней спустя в записях появляется тревожное замечание: "По городу распущены слухи, что я и Преосвященный Алексий — ви­новники истории с митрополитом Иосифом, что мы добиваемся, чтобы здесь был Преосвя­щенный Алексий "вместо митрополита Иоси­фа" (!) и потому так устроили. Яблонский у нас в соборе даже так и называл нас — "алексеевщина", которая съест митрополита Иосифа."

Пытаясь оправдать свою политику, сторон­ники митр. Сергия позже выдвинули следую­щую версию: "Митрополит Иосиф чуть ли не с самого вступления митрополита Сергия в управление Русской Православной Церковью относился к нему настороженно, не одобрял многих его мероприятий, не доверял ему.., а некоторые действия Заместителя, вынужден­ные требованиями момента, рассматривал чуть ли не как сознательное предательство Церкви Божией". Так писал в своем известном справочнике о православных русских архиереях митрополит Мануил (Лемешевский), пытав­шийся дезавуировать действия митрополита Иосифа после его трехдневного пребывания в Ленинграде.

Викарный епископ Гавриил не устраивал либеральное духовенство, и оно просило митр. Сергия заменить его вл. Алексием или вл. Николаем. Но митр. Сергий не решался это сделать — Тучков еще вел в Москве переговоры с митр. Иосифом, популярность которого сре­ди верующих после всего происшедшего еще больше возросла. 13 декабря 1926 гада Сергий сам был арестован, провел в камере три с половиной месяца и вышел из нее, согласив­шись — как показали последующие события – на требуемый от него безбожной властью ком­промисс. Интересно, что арест митр. Сергия случился всего через полмесяца после того, как он "сообщил, что Тучков согласился наконец на те условия, которые выставлял митрополит Сергий, и будет разрешено Архиерейское Сове­щание с присутствием митрополитов Кирилла, Арсения, Иосифа и др. Таким образом, легали­зация староцсрковной группы в общем мас­штабе близится." Мечтания эти исполнились позже и в ином виде.

Поддался этой иллюзии и митрополит Ио­сиф. Когда ему поведали, что он, возможно, примет участие в Архиерейском Совещании, митрополит 19 ноября наложил следующую резолюцию на рапорте священника Кедринского: "Разрешение гражданской властью со­зыва Епархиального собрания приветствую и горячо желаю его осуществления", хотя со­бравшиеся через неделю в Ленинграде еписко­пы Гавриил, Григорий, Димитрий и Серафим единогласно просили митрополита не согла­шаться, так как в ОГПУ совещанием предло­жили заняться архиепископу Алексию, сооб­щая одновременно, что на него митрополит Иосиф допущен не будет. Однако очень скоро власти от соглашения отказались и встали на путь репрессий, стремясь достичь большего именно этим способом.

В записи от 16 декабря источник сообщает, что митрополита Иосифа вызвали на Лубянку и предложили выехать из Ростова Великого в небольшой монастырь близ его родной Устюжны. Это была по сути дела настоящая ссылка. 29 декабря 1926 года (по данным митр. Иоанна это произошло в феврале 1928 года) арестованного митрополита доставили в Ни­коло-Моденский мужской монастырь, где в это время обитало всего десять монахов. Здесь ему пришлось провести почти два года. Еще до высылки митр. Иосифа ОГПУ решило вместо архиеп. Алексия сделать ставку на епископа Петергофского Николая, предложив ему по­ехать в Москву, "чтобы поговорить и отмеже­ваться от митрополита Иосифа, как отмеже­вался от всяких собраний правой группы".

Однако главные усилия чекисты все-таки направили на активную "обработку" арестованного митрополита Сергия. Результат этой "обработки" известен. Выйдя из заточения, митрополит без колебаний стал вести полити­ку, печальным результатом которой явилось послание, где декларировалось подчинение Церкви советской власти и безбожному госу­дарству. Еще до появления декларации митр. Сергий на просьбу архиепископа Алексия, которому 10 мая митр. Иосиф запретил слу­жить в Ленинграде, назначить управляющим епархией епископа Петергофского Николая, своего единомышленника, отвечал, "что пред­варительно надо выяснить вопрос о положении митрополита Иосифа — будет ли дана ему воз­можность вернуться в Ленинград или нет..." Без согласия безбожной власти уже ничего не предпринималось...

Власти, естественно, такой возможности не допускали, они хотели лишь одного — услать подальше от Москвы и Ленинграда твердого в своих убеждениях архиерея. Хотя после ухода на покой митр. Агафангела и ярославцы просили назначить к ним митр. Иосифа, митр. Сергий под давлением без­божников выбрал для него местом служения Одессу.

Когда 12 сен­тября митр. Сер­гий все же издал указ о переводе, это вызвало сре­ди верующих Ле­нинграда такую бурю возмуще­ния, что даже не­сочувствующий митр. Иосифу митрополит Иоанн (Снычев), вынужден в своей статье отметить: "когда стало известно, что их любимец и страдалец за веру православную не согласен с решением Синода и открыто выражает свой протест против него, смущение народное достигло крайних преде­лов..." "Сергий и его Синод власти предались и угождают ей безмерно. А того не разумеют, что Церковь Православную губят." Сам Иосиф "воспринял указ — по словам нашего источни­ка — как величайшую несправедливость, как следствие интриги", а с амвонов в Ленинграде открыто говорили, "что митрополит Иосиф переведен неправильно по докладу епископа Николая, который, очевидно, наклеветал на него." Митрополит Иосиф в письме к митр. Сергию от 28 сентября тоже видел в перемеще­нии "злую интригу кучки людей, не желавшей, чтобы он пребывал в Ленинграде".

Митрополит Иосиф пытался лично повли­ять на решение, для чего он — по рассказу архиепископа Алексия — передал в Москве че­рез митрополита Сергия письмо Тучкову, в котором якобы ''без должного достоинства... благодарил того за оказанную милость — разре­шить выехать из Моденского монастыря, но просил продлить эту милость и дальше — разре­шить ему управлять Ленинградской епархией, с которой он сроднился". Однако уже через две недели, преодолев минутную слабость, митр. Иосиф пишет митр. Сергию письмо, где упре­кает его и высшую церковную власть "в плачев­но-рабском послушании совершенно чуждом церковному началу."

Несмотря на возмущение верующих, Синод 12 октября 1927 года подтвердил под давлением властей свое прежнее поста­новление, на вре­мя определив на Ленинградскую кафедру самого митрополита Сергия. В поста­новлении викар­ным епископам Димитрию и Се­рафиму запреща­лось выезжать из епархии без "ве­дома и благосло­вения" епископа Николая (Ярушевича). Обо всем этом митр. Иосиф узнал из прислан­ной ему выписки, хотя он ожидал или вызова на Синод, или простого письменного ответа на обращение к митр. Сергию. Сам указ митропо­лит получил только 22 октября, т. е. через месяц (!) после его отсылки, благодаря, очевидно, соответствующим указаниям ГПУ. Через три дня еп. Николай официально объявил в Воскресенском соборе "Спас-на-крови" о переводе митрополита Иосифа в Одессу.

Церковный историк этого времени митро­полит Иоанн предполагает, что митр Сергий предварительно либо пригласил к себе митр. Иосифа, либо послал кого-то из Синода для беседы с ним. По его мнению, "дело кончилось тем, что митр. Иосиф искренне заверил митр. Сергия и Синод, что он молча и добровольно отойдет в сторону от церковной жизни и что ни на какой раскол не пойдет и даже подчинится "беззаконной" над ним расправе — вплоть до запрещения и отлучения."

Ссылаясь при этом предположении на пись­мо самого митр. Иосифа, написанное в феврале 1928 года архим. Льву (Егорову), митрополит Иоанн почему-то забыл о другом важном пись­ме тому же лицу, которое ему явно хорошо известно. А в этом взволнованном ответе мит­рополит разъяснял: "я был совершенно искре­нен, когда думал и говорил, "что ни в какой раскол я не пойду" и подчинюсь незаконной расправе со мной... Мое "маленькое дело" вско­ре же оказалось лишь малой крупицей столь чудовищного произвола, человекоугодничества и предательства Церкви интересам безбо­жия и разрушения этой Церкви, что мне оставалось удивляться отселе не только одному своему покою и терпению..." Не сразу, очевидно, митр. Иосиф понял, как глубоко "пал" митр. Сергий, поверивший, будто сговором с безбож­никами он "спасет" Церковь.

12 декабря 1927 года митр. Сергий принял в Москве депутацию, состоявшую из епископа Димитрия (Любимова), проф. прот. Василия Верюжского, проф. И. М. Андреевского (из­вестного в эмиграции как М. И. Андреев, автор воспоминаний о Катакомбной Церкви) и еще одного мирянина, которая вручила письма от духовенства и мирян, епископов и ученых (найдено пока только первое). Запись этой встречи сохранилась. Беседа, однако, не дала результата — митрополит Сергий остался не­преклонен, изменить политику и вернуть митр. Иосифа отказался. 26 декабря его противники отделились, получив благословение митр. Ио­сифа. В Ленинграде отошло большинство — пять епископов: Григорий, Димитрий, Сергий, Гавриил, Стефан и шесть видных иереев, "ве­дущих за собою определенные группы прихо­жан": о.о. Верюжский, Добронравов, Рождест­венский, Никитин, Андреев, Венустов и еще "30—40 священников". Минуло всего четыре дня, а сергианский Синод уже запретил в служении часть отошедших.

4 января 1928 года прошел слух, будто власти разрешили вернуться митрополиту Иосифу в Ленинград, но он якобы от этого отказался, поняв их намерение разжечь раздор. Зная ныне приемы ОГПУ, нельзя исключить, что подобное разрешение действительно было дано, дабы лучше выявить всех сочувствующих митрополиту. Посовещавшись 24 января у епископа Николая, либеральное крыло ленин­градского духовенства выдвинуло три предло­жения "к прекращению раскола:

1) назначение сюда авторитетного временно управляющего епархией викария из новых архиереев...

2) немедленное назначение сюда митрополита, вместо митрополита Иосифа, увольняемого завтра над покой;

3) статус кво до суда над митр. Иосифом..."

Прот. Чуков со своей стороны "предложил представить митрополиту Сергию необходимость скорейшего суда над митр. Иосифом за неслушание власти и созданную разруху в епархии."

В ответ на эти действия митр. Иосиф после безплодной беседы с членами присланной из Синода особой комиссии 8 февраля 1928 года сообщил своим викариям, что берет на себя управление епархией. За этот поступок, а также за акт официального отделения от митр. Сер­гия, власти из Ростова, где владыка находился с осени предыдущего года, заменяя поначалу отсутствующего архиерея, возвратили его об­ратно в Моденский монастырь. 12 февраля в Воскресенском соборе "Спаса-на-крови" веру­ющим был прочитан указ митр. Иосифа о назначении епископа Димитрия "архиеписко­пом и управляющим епархией, а епископа Григория — управляющим лаврой." Число цер­квей и духовенства, которые поддерживали в епархии митрополита Иосифа, меж тем все возрастало.

Стремясь овладеть ситуацией, митр. Сергий 19 февраля назначил в Ленинград митрополита Серафима (Чичагова), что было воспринято как неудачное решение, ибо оно не погасило страсти. Новый архиерей захотел поставить перед Тучковым в качестве условия своего приезда в Ленинград "недопущение туда мит­рополита Иосифа"! Наконец, Синод прибег к более жестким мерам и своим решением от 27 марта уволил с кафедр митр. Иосифа и единомысленных с ним епископов. По словам митро­полита Иоанна, "все указанные архиереи... ре­шительно пренебрегли запрещением и продол­жали служить и управлять епархиями". В середине апреля митр. Иосиф письмом просил Тучкова снять с него обвинения и допустить в Ленинград. Это была его последняя попытка аппеляции к властям.

Последний удар был нанесен указом Синода от 6 августа 1929, которым все отделившиеся приравнивались к обновленцам (!), а их таин­ства, кроме крещения, признавались недейст­вительными. Таким страшным образом митро­полит Сергий, угождая безбожникам, распра­вился с наиболее достойной частью русского православного духовенства, которая предпочла гонения, а затем и мученичество, приспособлению и угож­дению атеистическому и безчеловечному ре­жиму. Этим постановлением он по сути дела утвердил разгром властями несогласных с ним, который начался в апреле и закончился в конце того же года. Следовательно, власти терпели "иосифлянский раскол" всего два года и ускорили его ликвидацию в связи с начавшимся уничтоже­нием русского крестьянства — зверской коллек­тивизацией.

На сроки этой ликвидации намекает митро­полит Иоанн в следующих фразах: "и только после того, как вожди раскола, начиная с апреля 1929 года, у ш л и (разрядка моя — В.А.) с церковной арены, иосифлянство резко пошло на угасание... В 1930 году иосифлянский раскол о ф и ц и а л ь н о  п р е к р а т и л (разрядка моя—В. А.) свое существование". Можно с пол­ным основанием предположить, что именно в апреле 1929 года или вскоре после этого мит­рополит Иосиф был арестован и затем выслан (без суда?) в далекий Казахстан, по словам Иоанна: "отбыл в Казахстан близ Аральского моря, где он  у с т р о и л с я (разрядка моя—В. А.) бухгалтером на Медном комбинате". Тогда же, скорее всего, попали в заключение и другие единомысленные ему епископы — чекисты по­добные акции проводили обычно согласованно по всей стране.

В Ленинграде разгром сторонников митро­полита Иосифа начался арестами 28—29 нояб­ря 1929 года архиепископа Димитрия (Люби­мова), прот. Василия Верюжского, священни­ков Николая Прозорова, Иоанна Никитина, Сергия и Александра Тихомировых, Петра Белавского, иером. Гавриила (Владимирова), многих монашествующих и мирян из окруже­ния Владыки и руководства храма "Спас-на-крови", бывшего центром несогласных с цер­ковной политикой митр. Сергия. Священники Николай Прозоров и Сергий Тихомиров были в августе следующего года расстреляны, ос­тальные сосланы в лагеря. Владыка Димитрий получил десять лет Соловков. 17 ноября 1930 года, в ходе очередной атеистической кампа­нии, был закрыт собор "Спас-на-крови", но тайные общины "иосифлян" продолжали в городе существовать до конца мировой войны.

До тех пор, пока митрополит Иосиф жил в Моденском монастыре, с ним можно было поддерживать регулярные и активные контак­ты. К Владыке постоянно ездили курьеры, привозившие ему известия о событиях, указы на подпись, материальную помощь и увозив­шие с собой практические указания, письма, разъяснения и архипастырские советы. Надзор не был очень строгим и не ограничивал жизнь Владыки и обители. Он жил в келье со спален­кой, окна которой выходили во двор, на храм; постоянно служил, принимал приезжавших и паломников. Высылка в Казахстан сильней­шим образом затруднила общение архипасты­ря с его паствой.

До сих пор единственным свидетельством о жизни святителя Иосифа в ссылке в Чимкенте был рассказ в книге протопресвитера Михаила Польского. Ныне его можно немного допол­нить. В Петербурге живет приемная дочь Клав­дии Семеновны Шишуновой, младшей сестры Владыки — Нина Алексеевна Китаева, которая с матерью была у него в августе 1938 года, после чего к родным письма из Чимкента уже никог­да не поступали. Следовательно, предположе­ние, что митрополит Иосиф был расстрелян в конце того года, скорее всего, верно.

По рассказам Нины Алексеевны, Владыка жил на окраине Чимкента, на Полторацкой улице, около арыка, за которым простиралась нераспаханная степь. В небольшом казахском глинобитном доме он занимал комнату с верх­ним светом, обставленную очень скромно: в ней стоял грубо сколоченный стол, топчан, на котором спал митрополит, и пара стульев. Вставал Владыка в шесть утра, и каждое утро один служил за аналоем, на который ставил небольшой резной складень. Кончив службу, он шел на базар за покупками, завтракал, немного отдыхал и садился читать. Книги ему присылали или давали местные ссыльные. Часто из России приходили с оказией посылки или деньги.

Служащего храма в городе не было. Ссыль­ные Владыку посещали редко и беседовал он с ними, прогуливаясь в степи. Письма, как пра­вило, присылались и отправлялись с доверен­ными людьми, наезжавшими в Чимкент. Хо­зяйство митрополита вела монахиня Мария (Коронатова), бывшая учительница в Устюжне, последовавшая за ним в ссылку и, очевидно, разделившая его судьбу, ибо в родной город она никогда не вернулась и близким ничего о себе после ареста Владыки не сообщала. Вместе со святителем Иосифом монахиня Мария молит­ся о нас пред Престолом Господним.

 Литература и источники:

1.      Китаева Н. А. Воспоминания. Магнитофонная запись от декабря 1992 г. Собр. авт.;

2.      Петроградский священник. Неизданные дневники за 1922-37 годы.;

3.      Чельцов М. П., прот. В чем причина церковной разрухи в 1920—30-х годах, (машинопись). 1928. Собр. авт.;

4.      Иоанн (Снычев), митр. Расколы. — Христианское чтение. Спб., 1991, вып. 6, ее. 13-36;

5.      Его же. Церковные расколы в Русской Церкви 20—30 годов XX столетия. Сортавала, 1993;

6.      Польский М., протопр. Новые Мученики Российские. Джорданвилль, 1957, т. 1, сс. 1—11;

7.      Регепьсон Лев. Трагедия Русской Церкви. 1917—1945. Париж, 1977. сс. 405-472;

8.      Manuil. (Lemesevskij). Die Russischen Orthodoxen Bischbfe von 1893 bis 1965. Teil IV. Erlangen, 1986, S, 20-30.